Статуты повысили стоимость метризы и регламентировали найм рабочей силы, устанавливая длительный срок ученичества и службы. Стоимость метризы определяла главным образом доходность ремесла. Например, оружейники платили одну серебряную марку [19, XIV, 152], ножовщики — 40 су [19, XIV, 231], гончары — 20 су [19, XIV, 414]. В стоимость метризы входил налог в королевскую казну, который обычно составлял половину общей суммы, а также отчисления в пользу присяжных мастеров, религиозной общины и прочее [19, XIV, 153, 414]. Испытание, которому подвергался будущий мастер, вменялось в обязанность каждому претендовавшему на это звание наравне с необходимостью приобретения метризы. Причем это условие касалось всех ремесленников, включая сыновей мастеров, для которых делалась скидка только в оплате метризы. Так, в Аббвилс у торговцев галантерейными товарами при стоимости метризы, равной 60 су, сын мастера платил только 20 су [137, 308].
Значительное место в статутах занимала регламентация найма подмастерьев и учеников. Цеховое законодательство было призвано гарантировать постоянную занятость ремесленников при сложившемся дефиците рабочих рук. Согласно статутам мастера — портные [19, XIV, 362, 414], ножовщики [19, XIV, 232] и гончары [19, XIV, 414] могли держать только одного подмастерья, обязанного работать в мастерской в течение всего срока найма. Для портных Кана этот срок был равен трем годам [19, XIV, 362], для ножовщиков Тура — четырем [19, XIV, 232], для гончаров Парижа — шести годам [19, XIV, 414].
Число учеников было оговорено в статутах ножовщиков Тура, В этой корпорации мастер имел право на содержание двух учеников, помимо одного подмастерья [19, XIV, 233].
Тем не менее неоднократные упоминания о пресечении нарушений этих регламентов, видимо, были обусловлены. Штрафом наказывались беглый ремесленник, не отслуживший срока найма, и мастер, принявший беглого [19, XIV, 152, 233].
Наряду с регламентом найма вводился порядок о праве мастера на содержание только одной мастерской в городе или в окрестностях. Но этот регламент имел весьма ограниченное реальное значение. Он мог касаться разве что оружейного производства и немногих других ремесел, процветавших во время войны.
Возросшие потребности в продукции отдельных ремесел, связанных с производством оружия и обмундирования, с обработкой продуктов питания, чрезвычайно вздорожавших в годы войны, обусловливали приток ремесленников в эти отрасли за счет других и способствовали их росту. Очевидные выгоды, которые сулило производство оружия в это время, привлекали во Францию мастеров из Италии и Германии. Знаменательна в этом отношении история возникновения оружейных мастерских Буржа и Тура. Миланский оружейник Б. Детре, организовав в Бурже и Туре мастерские по производству оружия и пошиву обмундирования, нажил огромное состояние, став в 1471 г. эшевеном Тура [94, 202–203]. Не менее доходным было ремесло мясников Большой Парижской Бойни, позволившее ее мастерам сделаться кредиторами принцев [45].
Определенная неравномерность в развитии ремесла в годы войны, сокращение одного производства и сравнительно быстрый рост другого при сохранении тем и другим основных тенденций в развитии, характерных для XIV — начала XV в., делали цеховую политику более целесообразной, чем можно предположить. Она не только не изжила себя, но являлась одной из форм восстановления ремесла, которому содействовала вплоть до экономического подъема в конце XV в. Меры, проводимые короной в чисто фискальных интересах, имели своим следствием сравнительно быстрый подъем ремесла. Французская ремесленная продукция, особенно ткани и оружие, заняли прочное место на европейских рынках. Отвечая интересам мастеров и купечества, «насаждение» цехов выравнивало существующую диспропорцию в развитии и создавало условия для вызревания цеховых мастеров в промышленников, и только в XVI в. превратилось в тормоз развития производства.