Деятельность торговой компании Жака Кёра положила начало становлению восточносредиземноморской торговли Франции, монополизировавшей традиционные внешнеторговые связи с Левантом отдельных городов Лангедока. Оставаясь на протяжении всего средневековья источником больших доходов, эта торговля под покровительством короны способствовала росту торгового капитала во Франции.
Становление левантийской торговли стимулировалось традиционной восточной торговлей южнофранцузских городов. В свое время за участие в крестовых походах Монпелье, Нарбон, Сен-Жиль и Марсель получили торговые привилегии в Акре, Александрии, в Тире, на Кипре, в Бейруте и в Константинополе [105, 1, 421; 2, 33]. С этого времени восточная торговля городов Лангедока и Прованса развивалась в соперничестве с итальянскими городами Венецией, Генуей, Пизой и Амальфи, имевшими в этом деле преимущества перед всеми странами Европы. Генуя и Венеция решительно боролись против купцов и судовладельцев Лангедока и Прованса, стремясь воспрепятствовать их торговым связям с Левантом.
В 1166 г. Нарбон был принужден к исполнению договора с Генуей, согласно которому первый не должен был отправлять на восток больше строго ограниченного числа морских судов, так как в противном случае нар-боннские суда могли быть потоплены генуэзцами. На все города Лангедока, вплоть до 1340 г., распространялся запрет на строительство судов и торговлю без санкции генуэзских дожей [106, 2, 348]. Несмотря на присоединение большей части Лангедока к королевскому домену после альбигойских войн (1229), Монпелье до 1349 г. оставался в политической зависимости от арагонского короля. Эти обстоятельства ограничивали торговые связи городов Лангедока с Левантом и заставляли местное купечество прибегать к посредничеству Марселя и итальянских городов.
Самым активным посредником Лангедока в левантийской торговле был Марсель, торговые отношения которого с Левантом охватывали около 90% всего торгового оборота. С Лангедоком Марсель был связан каботажной торговлей. Лангедокское купечество нуждалось в марсельском порте и флоте не меньше, чем марсельское — в лангедокских сукнах, составлявших добрую часть марсельского вывоза. Фрахтовочные контракты марсельского купечества на протяжении XIV — начала XV в. свидетельствуют об активной торговли Марселя лангедокскими сукнами с Испанией, Италией, Северной Африкой и островами Леванта [106, 2, 432, 440, 453, 539]. Марсельские купцы скупали лангедокские сукна на ярмарках в Пезене и Монтеньяке; в свою очередь, лангедокцы приобретали в Марселе местные и привозные товары, среди которых особым спросом пользовались восточные пряности и кораллы. Контракты о фрахтах лангедокского и марсельского купечества позволяют выявить степень активности левантийской торговли Лангедока и Прованса и место в ней французского и иностранного купечества и флота. Согласно этим данным, наибольший подъем торговли приходился на конец XIV в., а в первые годы XV в. эта активность заметно снизилась, причем с 20-х годов и вовсе пала, способствуя тем самым посредничеству иностранных, главным образом итальянских, судов [106, 2, 923].
В экспорте южнофранцузских городов в Левант преобладали: кораллы, сукна, а также мед, миндаль, растительное масло, орехи и винный камень. В контрактах о фрахте отмечался вывоз сукон из Лангедойля — Реймса и Бове, Лангедока — Перпиньяна, Каркассона, Лиможа, Лувьера, Монтивильера, Андюза, Вервика, а также из Фландрии — Ипра и Мехельна [106, 2, 382]. Большую часть французского экспорта в Левант составляли кораллы. Монополией на торговлю этим товаром пользовался Марсель, куда кораллы поступали из Неаполя и Сардинии. Вывоз кораллов был очень выгодным. В 1431 г. в Неаполе стоимость весовой ливры кораллов составляла 11 гро, или 5½ флорина [106, 2, 388], а сардинские кораллы стоили 1 флорин за ливру веса [106, 2, 382]. В Левант кораллы вывозились по цене от 5 до 15 флоринов за ливру в зависимости от качества обработки [106, 2, 382].