Матюшин приводит в воспоминаниях этот же эпизод (с той лишь разницей, что слова Бурлюка он цитирует как „Толстой – светская сплетница“) и последовавшее за ним выступление Кручёных, не только спасшего положение, но и вызвавшего „бурю аплодисментов“, после чего футуристов „выслушали, не перебивая“» (Матюшин М. Русские кубофутуристы. С. 148).
(7) Правда, В. Хлебников в этот день оказался в Астрахани, в Д. Бурлюк завертелся в своих бесчисленных делах и не явился – А.К.
(8) М. Н. Бурлюк так вспоминает о самом Кручёных в эти годы: «Кручёных производил впечатление мальчика, которому на эстраде хочется расшалиться и то бросать в публику графином с водой или же вдруг начать кричать, развязав галстук, расстегнув манжеты и взъершив волосы. Голос Алексей Елисеевич в то время имел пискливый, а в характере особые черты чисто женской сварливости. Дружбой ни с кем Кручёных особенно не дорожил и при случае любил посплетничать. Бурлюк очень ценил необычайную остроту критического анализа, отличавшего А. Е. Кручёных во время его тогдашних выступлений» (Бурлюк М. Н. Первые книги и лекции футуристов. С. 284).
(9) Лившиц Б. Маяковский в 1913 году // Стройка. 1931. № 11. С. 8–11. Впоследствии эти заметки вошли в пятую главу воспоминаний Лившица «Полутораглазый стрелец» (см.: Лившиц Б. Указ. соч. С. 432–434).
(10) Там же.
(11) См., например, статью Маяковского «Без белых флагов» (1914):
«Ведь когда египтяне или греки гладили чёрных и сухих кошек, они тоже могли добыть электрическую искру, но не им возносим мы песню славы, а тем, кто блестящие глаза дал повешенным головам фонарей и силу тысячи рук влил в гудящие дуги трамваев» (Маяковский: ПСС. Т. I. С. 324). Этот же метафорический образ в лице Старика с сухими чёрными кошками появляется в трагедии «Владимир Маяковский» (1913).
(12) Лившиц Б. Указ. соч. С. 435.
(13) На полемику Кручёных и Лившица неоднократно обращали внимание исследователи (см., например, примечания А. Е. Парниса к «Полутораглазому стрельцу» (Лившиц Б. Указ. соч. С. 657, 662); а также комментарии С. Сухопарова к книге «Алексей Кручёных в свидетельствах современников» (с. 220). Эту полемику, неоднократно прорывающуюся в воспоминаниях этих двух поэтов (особенно последнего), можно объяснить не столько их личной неприязнью, которая, несомненно, имела место, сколько «идейными» разногласиями. Сам Лившиц писал в своей «Автобиографии»: «Во всех многочисленных, шумных, а зачастую скандальных <…> выступлениях „Гилей“ я принимал неизменное участие, так как несмотря на все, что меня отделяло, например, от Кручёных и Маяковского, мне с будетлянами было все-таки по пути. <…> Разрыв, или вернее, постепенный отход стал для меня намечаться уже зимою 1913 года. <…> Разрежение речевой массы, приведшее будетлян к созданию заумного языка, вызвало во мне, в качестве естественного противодействия, желание оперировать словом, концентрированным до последних пределов <…>» (Лившиц Б. Указ. соч. С. 550–551). Благоговейная преданность Лившица традиции всей «книжной культуры» мешала ему постичь анархическую поэтику футуризма, столь остро выраженную всем творчеством Кручёных.
В том же ироническом тоне, что и Кручёных, о Лившице упоминает Матюшин, называя его «попутчиком»: «В нашей группе был один случайный „попутчик“, не случайно дебютировавший в эстетском „Аполлоне“» (Матюшин М. Русские кубофутуристы. С. 146).
(14) Лившиц Б. Указ. соч. С. 435.
(15) «Маяковский, Кручёных и Чуковский выступали перед медичками. Чуковский противопоставил футуристам науку и демократию вообще.
Кто-то из футуристов непочтительно сказал о Короленко. Был визг. Маяковский прошел сквозь толпу, как духовой утюг сквозь снег. Кручёных отбивался калошами. Наука и демократия его щипала, – они любили Короленко» (см.: Шкловский В. Третья фабрика. М.: Артель писателей «Круг», 1926. С. 47).
(16) Маяковский выступил в «Бродячей собаке» 11 февраля на «Вечере пяти» (см. об этом: Тименчик Р., Парнис А. Программы «Бродячей собаки» // Памятники культуры. Новые открытия. Л., 1984).
В раннем варианте своей автобиографии Маяковский так упоминал об этом скандале: «„Розовый фонарь“ закрыли после чтения мной „Через час отсюда“. Бродячую тоже чуть ли не за „Вам, проживающим“. Но на это надо уже романы писать» (см.: Маяковский: ПСС. Т. I. С. 374).
(17) Речь идет о поэтессе и прозаике Татьяне Владимировне Толстой-Вечорке (урожденной Ефимовой, 1892–1965). Толстая-Вечорка была близка группе заумников в 1918-1930-х гг. и сотрудничала в совместных с Кручёных изданиях. Она приняла участие в сборнике «Бука русской литературы» (М., 1923), посвященном Кручёных, где опубликовала статью «Слюни чёрного гения».