Вслушайтесь в живую сцену со щенком и Петей Буржуйчиковым («Сказка о Пете толстом ребенке и Симе, который тонкий»)
В минуты отдыха Маяковский, шутя и развлекаясь, любил рисовать зверей. Особенно часто и хорошо он рисовал собак. В шутливых записочках это иногда было вместо подписи, обычно – «взамен печати»7.
У него был в последние годы жизни бульдог – Булька, который описан в очерке Л. Эльберта «Краткие данные» («Огонек»)8.
Говоря о своей собаке, даже в повседневности, Маяковский и то впадал в лиризм.
– Какая собака! До чего приятная собака. Самая первая на свете собака!
Булька – французский бульдог, собачья дама – вывела в ласке глаза из орбит. Маяковский смотрит на нее хмуро и нежно и мажет у Бульки мокрый нос.
– Очень интересный бульдог, необычайно интересный бульдог будет булькиным мужем. Забеременеет собака, вне сомнения, забеременеет собачка. Не лезь, Булечка, нельзя меня раздражать. Мужчины стали очень нервные – и т. д.
Отношение к собакам иногда даже сентиментально. Запаршивевшей собаке, очевидно, выгнанной хозяевами и хронически голодной, Маяковский в порыве жалости готов отдать собственную печень для прокорма.
Даже женщина, любимая Маяковским, неравнодушна к зверям:
Вот еще из цикла идиллических и сильно «прособаченных» стихов, может быть, и написанное в письме для любимой. Очень уж оно блокнотистое, поверхностно-жизнерадостное и, конечно, не без иронии.
Любовь к животным прошла через всю жизнь и через все творчество Маяковского. Иногда он так остро понимал чувства зверя, что представлял себя как бы перевоплотившимся в него. Об этом и пойдет сейчас речь.
Звери, показанные Маяковским детям – звери веселые и назидательные: кто чист, кто добр, но все это звери «без психологии».
Но когда Маяковский для себя, интимно говорит о звере, этот зверь становится образом незаслуженно оскорбленного существа, с его воем, слезами, бесприютной, пустынной тоской, отчаяньем. Страдания животного понятны Маяковскому, потому что обычно его собственная боль беспредельна, зоологически-примитивна, «зверина»9.