54. Стихи вокруг Крученых. Рукописное издание. Баку. 1921.
Заграничные сборники
55. Вещь. Журнал международного обозрения современного искусства под ред. Эль Лисицкого и И. Эренбурга. Берлин. 1922. №№ 1–3.
56. Китоврас. Леф-Америки. Нью-Йорк. Китоврас. 1924.
57. Красная стрела. Сборник-антология, посвященный памяти В. В. Маяковского под ред. Д. Бурлюка. Нью-Йорк. Изд. М. Н. Бурлюк. Из футуристов участвуют: Н. Асеев, Л. Ю. Брик, Д. Бурлюк, Ник. Бурлюк, А. Крученых, В. Маяковский, В. Хлебников, В. Каменский, Б. Лившиц, С. Третьяков, Б. Пастернак и др. [1932.]
II
О войне*
Читаю «Пиковую Даму».
Поражает: Германн-Германия.
То же имя, то же лицо, та же судьба.
Сперва – военный инженер, нелюдим, экономен до скупости.
Вспомним о каторжной экономности немцев (В «Игроке» Достоевского):
– А я лучше захочу всю жизнь прокочевать в киргизской палатке, – вскричал я, – чем поклоняться немецкому идолу.
– Какому идолу? – вскричал генерал, уже начиная серьезно сердиться.
– Немецкому способу накопления богатств… Ей-богу не хочу таких добродетелей!.. Всякая семья в полнейшем рабстве и повиновении у фатера. Все работают как волы, и все копят деньги… для этого дочери приданого не дают и она остается в девках. Для этого же младшего сына продают в кабалу, аль в солдаты и деньги приобщают к домашнему капиталу.
Что ж дальше? Дальше то, что и старшему тоже не легче: есть там у него такая Амальхен, с которою он сердцем соединился, но жениться нельзя, потому что гульденов еще столько не накоплено… У Амальхен уже щеки ввалились, сохнет. Наконец, лет через двадцать благосостояние умножилось… Фатер благословляет сорокалетнего старшего сына и тридцатипятилетнюю Амальхен, с иссохшей грудью и красным носом… При этом плачет, мораль читает и умирает. Старший превращается сам в добродетельного фатера и начинается опять та же история… Чего же вам еще, ведь уже выше этого нет ничего и с этой точки они сами начинают весь мир судить и виновных, то есть чуть-чуть на них не похожих, тотчас же казнить…1
Таким же с виду корректным, но в сущности бездушным убийцей, был и Германн. Ожесточенная скупость довела его до безумия, он стал маньяком – и поверил первому подвернувшемуся рассказу о шарлатане Сен-Жермене и его трех безубойных картах, а поверив – бросился в авантюру «беспроигрышного выигрыша», сулившего необычайный куш, «мировое господство».
Германн был сын обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал… Германн не касался и процентов, жил одним жалованьем, не позволял себе малейшей прихоти. Впрочем, он был скрытен и честолюбив… Он имел сильные страсти и огненное воображение, но твердость спасала его от обыкновенных заблуждений молодости. Так, например, будучи в душе игрок, никогда не брал он карты в руки… а между тем целые ночи просиживал за карточными столами и следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры.
Анекдот о трех картах сильно подействовал на его воображение, и целую ночь не выходил из его головы. «Что, если, – думал он на другой день вечером, бродя по Петербургу: – что, если старая графиня откроет мне свою тайну! – или назначит мне эти три верные карты!.. Представиться ей, подбиться в ее милость, – пожалуй, сделаться ее любовником…
Мания стяжательства, жадность и соблазн легкой и небывалой наживы пересилили, наконец, обычную осторожность и куцую рассудочность Германна. Он решился на все – на фальшивые письма, на обман первой доверчивой любви девушки-сироты, на угрозы 80-летней старухе пистолетом, на всяческое преступление:
– Откройте мне только Вашу тайну
– просит он старую графиню, ставши на колени:
– Может быть, она сопряжена с ужасным грехом, с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором… Подумайте: вы стары, жить вам уже недолго, – я готов взять грех ваш на свою душу3.
Знакомый Германна – Томский – говорит:
…У него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля. Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства4.
Продать свою душу дьяволу – вот до чего дошел в своей пошлой алчности Германн. Но и это не помогает – графиня с перепугу умирает, а затем в галлюцинации является своему убийце, совсем уже потерявшему власть над реальностью, и сообщает тайну карт.
Германн верит этому бреду и, как обреченный, берет все свои деньги и идет на последнюю авантюру, или, как ему кажется, на игру наверняка. Но разбойник отмщен, убийца страшно наказан – он все проигрывает, дама пик усмехнулась ему в лицо, он закричал в ужасе и сошел с ума.