Возможно, что здесь имеется в виду движение туч. Ср. также нем. beláufen ‛обегать, обе́гать, обежать’, ‛заволакивать’; ‛заволакиваться, покрываться налетом, тускнеть’. Возможно также, что здесь аналогия (метафора?) с процессами скисания, брожения, например, молочных продуктов. Так, в белорусских говорах збе́гчыся значит ‛ссесться, створожиться (про молоко)’: «забяліла булён, дък малако зьбеглася, мусіць, кіслая было»{11}, нижнелужицкое zběžaś se имеет, в частности, значение ‛скисать’ (Muka I, 32).
Мотивы движения, беспокойства лежат в основе названий, например, дрожжей, кислого молока и т. д. Так, в тверских говорах записано название дрожжей ходун (Даль³ IV, 1206), ср. тамб. уходи́ть ‛закиснуть, окрепнуть’ (Опыт, 242), также бродить ‛закисать (о пищевых продуктах)’; псков., твер. толну́ться ‛говоря о кушанье, начать киснуть от долгого стояния’ — «щи-то толнулись» (Даль³ IV, 781); арханг. дро́гнуть ‛о молоке: получать окисание’: «Молоко дрогнуло»; о морской воде: ‛начать убывать’ «Вода дрогнула» (Опыт, 50). Интересны такие названия простокваши как ворон. ерза́лка (Даль³ I, 1299), клин. дрягачкое молоко{12}, кислого молока — кашуб.-словин. natřasłė mlėko ‛молоко, начинающее скисать’ (Sychta III, 196). Моск. тро́нуться значит ‛начать скисать (о молоке)’{13}.
Само слово дрожжи считают родственным греч. θρασσω, ταράσσω ‛беспокою, смущаю’, ταραχή ‛беспокойство, смятение’ (Фасмер I, 540).
Интересная изоглосса (при обозначении пасмурного, облачного неба) наблюдается в словенском и кашубско-словинском языке: так, в кашубско-словинском kv́itnǫc значит ‛собираться (о дожде)’: «Dešč kv́itne, bo są bʹaranki rʹozχoʒǫ». «Xmurë kvitnǫ, mʒe dešč.» (Sychta II, 316). В словенском языке — nebọ̑ cveté — ‛небо покрыто барашками’ (Хостник, 140). Возможно, здесь значение ‛покрываться облаками (о небе)’ развилось из значения ‛покрываться плесенью’, ср. рус. цвесть ‛покрываться плесенью, плеснеть, зеленеть гнилью’ (Даль⁴ IV, 572), но ср. также др.-рус. цвьсти ‛бродить (о вине)’ (Срезневский III, 1436—1437).
Мотивы стягивания, сгущения также лежат в основе названий, связанных с пасмурным, облачным небом. Известно, что слово туча родственно лит. tánkus ‛густой’, ирл. técht ‛загустевший, свернувшийся’, др.-инд. tanákti ‛стягивает, заставляет сгуститься, свернуться’ (Фасмер IV, 129). Записанное в архангельских говорах натягивать значит: ‛о небе: мрачиться’. Воздух натягивает, т. е. собирается ненастье (Опыт, 125); новосиб. натянуть хмару значит ‛покрыться тучами’ (Новосиб. словарь, 326). Ср. лат. intendo, tendi, tentum, ĕre ‛натягивать, напрягать’, nubes se intendunt caelo ‛тучи заволакивают небо’, denseo ‛сгущать; уплотнять; учащать’; caelum densetur ‛небо становится пасмурным’.
В противовес облачному (натянутому) небу, ливень — это прорыв, разлом облака. Здесь мы имеем любопытную западно-южнославянскую семантическую изоглоссу. Так, в сербохорватском языке про̏вала облака — ‛ливень’ при про̏вала ‛взлом; пролом; прорыв, разрыв’, провалио се облак — ‛прошел ливень’ при провалить ‛пробить, проломить, взломать’ (Толстой³, 470), пролом облака — ‛сильный ливень’; небо се проломило од грома и силног пљуска ‛небо разверзлось от грома и страшного ливня’ (Толстой³, 476). Ср. кашуб.-словин. obervańe χmurë ‛проливной, очень сильный дождь’ (Sychta VII, 197), н.‑луж. pśeryśe hobłokow ‛ливень’ при pśeryśe ‛прокапывание, прорытие’ (Muka II, 230), hobryśe hobłokow ‛ливень’ при hobryśe ‛окапывание, обрывание’ (Muka I, 378); mroke se proje ‛облака разламываются, рвутся’ при projś se ‛пороться, распускаться, распуститься’ (Muka II, 187). Ср. также нем. Wolkenbruch ‛ливень’ — буквально, пролом облака, в облаке.
Среди русских названий плохой погоды есть слово тварь, записанное во владимирских говорах русского языка в значениях ‛непогода, буря с громом и грозой; густой мокрый снег; метель, вьюга’ (Даль³ IV, 733). Возможно, что здесь подразумевалось ‛божье творение’, ср. новгор. во́ля божья ‛ненастная погода (снег, дождь с сильным ветром)’ (Филин 6, 88), нижегор. божья воля ‛молния’, ‛непогода, метель’ «От твари, от божьей воли загорелось»; иркут. ‛дожди’ (Филин 3, 63); арханг., самар., сев.-двин. бо́жья благодать ‛гроза’; ‛дождь после засухи’, арханг. ‛хорошая летняя погода’ (Филин 3, 63); бо́жья милость волог., арханг., олон., КАССР, сев.-двин., тихв., новгор., перм., оренб., сиб. ‛гроза’, перм. ‛молния’; олон. ‛плохая погода, метель, слякоть, попутный ветер’ (Филин 3, 63). В верхнелужицком языке слов twor значит ‛physische Erscheinungswelt’. В кашубско-словинском языке Сыхтой записано существительное tvėra ‛кратковременный дождь или снег’ и глагол tvėrovac tvėrëje ‛о кратковременном, повторяющемся дожде или снеге: падать’ (Sychta V, 415). Возможно, что кашубско-словинские лексемы родственны тварь, twor и имеют ступень чередования е? Ср. блр. твэ́рыць ‛дурить, проказничать’{14}. Не исключено также, что первоначальным значением рус. тварь и кашуб.-словин. tvėra было значение ‛что-то разжиженное, растворенное’; ср. псков. тво́рево ‛что растворено, разжижено; квашня’ (Даль⁴ IV, 305); творить ‛растворять или разводить в жиже, распускать, месить или замешивать’ (Там же, 304).