Поскольку Дж. Кларк ни в "Распределении богатства", ни в "Основах экономической теории" не удосужился доказать, что распределение общественного продукта в капиталистическом обществе имеет тенденцию осуществляться заявленным им способом, т. е. гармонически, у нас не может быть другого материала для опровержения, кроме самого закона. С этой целью перейдем к рассмотрению его предпосылок и следствий.
В "Распределении богатства" Кларк утверждает, что заработная плата может быть крайне низкой "вследствие присутствия маргинальных людей". Это равносильно утверждению, что рыночная система распределения всегда работает идеально, что проблему бедности следует искать не в систематической эксплуатации трудящихся, а в их чрезмерном количестве. Здесь Дж. Кларк, безусловно перекликается с М. Фридманом, что свидетельствует о качественном сходстве неоклассического и монетаристского понимания бедности. В соответствии с гармоническим и естественным законом распределения, Дж. Кларк обязан считать естественной и заслуженной не только нищету, высокую смертность и голодание миллионов людей, а любые действия демократических институтов власти, направленные на улучшение положения трудящихся, должен считать несправедливыми и вредными. Таково истинное содержание представляемой им неоклассической метафизики. Но на каком основании общественное вмешательство для облегчения бедности считается Кларком вредоносным, если не на основании слепой веры в рынок? Экономические труды Дж. Кларка и его последователей не содержат научных разработок, способных служить подкреплению этого логического следствия неоклассической доктрины. Государственная политика отвергается лишь основании предрассудка о том, что рыночное распределение отражает некую высшую гуманность, высшую эффективность, на которую только и способно капиталистическое общество с его миллионами "лишних", ненужных людей. Итак, неоклассическое понимание естественности своеобразно. Все то в общественной политике, что опирается на веру в рыночные учреждения и, сверх того, согласуется с неоклассической доктриной, естественно, а все остальное -- должно быть исключено из экономической науки, потому что, уразумейте-ка, отбрасывает ее назад.
Отметим, что гармонический закон неоклассиков не объясняет, почему доход того или иного участника экономических отношений именно таков, каков он есть. Какими бы ни были результаты конкурентно-капиталистического распределения, они объявляются естественными и справедливыми. Но можно ли научным путем прийти к такому заключению? Понятно, что в данном случае речь идет о вытеснении эмпирического исследования и научного, критического мышления донаучной верой в первоосновы экономического мира. Другая черта, указывающая на метафизичность и догматизм состоит в том, что следствия гармонического закона бесполезны и даже враждебны экономической политике общества, не позволяют улучшить экономическое положение сознательными усилиями общественных учреждений. Напротив, любое конкурентное равновесие объявляется наилучшим состоянием экономики, т. е. всем, на что в данный момент можно рассчитывать. Разительное неравенство в уровне жизни, возможностях работы и творческой деятельности неизменно представляется временным и общественно необходимым состоянием. Обоснованием необходимости бедности как условия экономического прогресса неоклассические экономисты, конечно, пренебрегают. Не получают обоснования и претензии на безусловную эффективность рыночно-капиталистического способа распределения. В частности, в трудах неоклассических экономистов не содержится доказательства того, что рыночная система предоставляет каждому ее участнику гарантию создать большее количество богатства, которое он мог бы создать в других обстоятельствах, при ином способе хозяйственной организации. Итак, разделяемый неоклассической школой экономистов гармонический закон является лишь видимостью экономического закона, фикцией.