Чёрт! Она что плакать собралась?
Надо поскорее с этим покончить уже!
— Представлять вас друг другу смысла нет, — крепче прижимая к себе Марию, сказал я, стараясь не выдать своего волнения. — С моей женой ты уже знаком.
— Женой? — резко бросил брат, а Мария вздрогнула в моих руках.
Нежно поглаживая напряженную спину, я наклонился к ней на ухо и прошептал:
— Успокойся, все нормально.
— Именно, — уже громче ответил брату. — А вот с Алисой вам непременно нужно познакомиться.
— Пойдемте… к столу, — дрогнувшим голосом позвала Мария и, вывернувшись из моих объятий, ушла в гостиную.
Встретив не добрый и тяжелый взгляд младшего брата, который продолжал стоять на пороге, я сказал:
— Женя, это не все новости. Главная впереди. Ну так ты пройдёшь? И я тебе настоятельно советую держать себя в рамках. Мария только после больницы, ей нельзя волноваться.
Бросив на меня рассерженный взгляд, он все таки переступил порог, тяжело опираясь на трость и закрыл дверь.
В гостиной Мария вместе с Алисой сидели на диване и о чем то тихо переговаривались.
— Пливет, дядя Максим, — спрыгнув и подбежав ко мне с озорной улыбкой, протянула ручки.
— Добрый вечер, маленькая принцесса! — подхватывая на руки племянницу, я посмотрел на Марию — она была очень бледной. Сидела смотрела в телевизор немигающим взглядом с крепко сцепленными руками в замок. — Алиса, я хочу тебя кое с кем познакомить. Это мой брат. Его зовут Евгений. И он твой папа.
— Папа? — с интересом глядя на Женю, спросила. — А почему я его не знаю?
У Евгения сначала дёрнулся кадык, а потом отвалилась челюсть. Он смотрел во все глаза на девочку в немом изумлении.
— Дело в том, что он долгое время жил в другой стране, поэтому вы не были знакомы.
Маша резко поднялась с дивана и стала дерганными движениями накрывать на стол и добавлять приборы на ещё одну персону.
Отодвинув стул, я посадил Алису и, кивнув, велел садиться Жене.
— А где ты жил? Ты не помыл руки. Мама говорит, что когда приходишь с улицы, нужно всегда мыть руки. Правда, мама? Пойдём, я покажу, — не дождавшись ответа от матери, Алиса повела за руку опешившего отца в ванную.
— Я жил в Израиле, — услышал я уже из коридора тихий голос Жени.
Наконец-то, обрёл дар речи.
Мария расставляла приборы с позвякивающим звуком. Забрав из дрожащих рук вилки, я настойчиво притянул её к себе и крепко обнял.
— Почему ты не сказал?
— Ты бы накрутила себя ещё больше. Маша, успокойся. Всё хорошо. И все уже закончилось.
Она тяжело вздохнула и я почувствовал, как напряжение медленно отпускает её.
— Спасибо, — тихо сказала, уткнувшись мне в грудь.
— Давай я помогу тебе, — нехотя выпуская из объятий, предложил я, краем уха слыша приближающуюся болтовню Алисы.
— Открой вино.
За столом непринуждённо себя чувствовал только ребёнок. Позавидовав детской непосредственности, я пристально, но незаметно, наблюдал за Женей, да и за Машей тоже. Мне очень хотелось убедиться, что он её больше не интересует и не привлекает в качестве мужчины, только как отец дочери. Да и Женя, надеюсь, за столько лет охладел и забыл её.
Женя не сводил глаз с несмолкающего ребёнка и старательно отвечал на каждый её вопрос коих было несчетное множество. Вид у него был, мягко говоря, прибалдевший. На меня он поглядывал сердито, а на Марию с грустью и недоумением.
Маша же сидела с виноватым и бледным лицом, гоняя еду по тарелки.
Потянувшись к бокалу с вином, она удивлённо вскинула брови вверх, когда я мягко, но настойчиво забрал из её рук бокал, так и не дав сделать глотка. Поставил рядом с ней стакан с апельсиновым соком.
— Маша, ты забыла, врач велел придерживаться правильного питания, то есть никакого алкоголя.
Видел, что она еле сдержалась, чтобы не взорваться, но промолчала, молча взяв сок. В последнее время, я порядком надоел ей с тотальным контролем.
Женя с подозрением покосился на меня, но не стал никак комментировать ситуацию. Что бесспорно являлось самым правильным решением.
— А почему ты хромаешь? — спросила Алиса, указывая пальцем на трость Жени.
— Я попал в аварию и повредил ногу, — ответил он, искоса бросая взгляд то на меня, то на Марию, словно спрашивая у меня — знает ли Маша об автокатастрофе. Я отрицательно покачал головой, говоря, что ничего ей не рассказывал.