— Да будет так, — подытожил боярин. Он с нежностью возложил свою отеческую руку на голову Муравы, благословляя ее на подвиг, не уступавший по сложности ратному. — Делай, девочка, что тебе Господь велит.
Обе дружины побросали свои дела. На такое стоило поглядеть. Коли все пройдет успешно рассказов хватит и на детей, и на внуков. Впрочем, близко никто не подходил: уж больно могучие силы боролись сейчас на залитой кровью, усеянной обломками корабельной обшивки и обрывками снастей палубе, как бы не задело!
Лютобор снял кольчугу и плащ и лег на скамью, так, чтобы находиться выше раненого, и Мурава, перетянув его левую руку жгутом, отворила ему жилу и осторожно, стараясь не причинить боль, ввела в нее один конец своей трубки. Стоявший рядом наготове Тороп обратил внимание, какого труда стоило красавице обуздать подступившую к рукам дрожь. Оно и понятно! Мерянин сам, хотя ничего особенно не делал, все же чувствовал, как колени трясутся. Впрочем, трудно сказать так ли волновалась бы боярышня, окажись на месте Лютобора кто другой.
Удостоверившись, что трубка закреплена как надобно, она выпустила несколько капель руды в подставленную Торопом плошку и после этого, кое-как отыскав на руке Соколика еле трепещущую жилу, сотворила молитву, сделала небольшой надрез, ввела трубку и сняла с руки русса жгут.
Поначалу ничего особенного не происходило: кровь Лютобора текла по трубке и вливалась в жилы Соколика вместо той, что была исторгнута датским копьем. Однако раненый оставался все также бледен и недвижим, только где-то в пробитой груди медленно и с натугой билось готовое остановиться в любой миг сердце. Затем Тороп стал замечать, что дыхание юноши будто бы выровнялось, с губ сошла синева, и Мураве больше не надо замирать, чтобы услышать, как в синей жилке на шее больного бьется под ее чуткими пальцами живая кровь. Наконец Соколик открыл глаза, увидел сидящего рядом с ним Мала и еле слышно прошептал:
— Отец!
— Сынок! Кровиночка моя, — потянулся к нему купец, но Соколик его не услышал, он уже спал, и Тороп ясно видел, что черное крыло Мораны смерти более не реет над его головой.
Мурава повернулась к руссу и вновь перетянула его руку жгутом.
— Этого хватит? — спросил Лютобор, видя, что девушка собирается вытащить трубку.
— Хватит, — улыбнулась красавица. — Иначе совсем ослабнешь.
Хотя Лютобор ни на что не жаловался, выглядел он нынче едва не хуже купеческого сына: скулы его побелели, на руках и животе выступила гусиная кожа. Мурава напоила его крепким сыченым медом и закутала в меховой плащ, а чуть позже, когда Воавр и освобожденные полонянки управились с ужином, принесла дымящуюся миску, наполненную добрым варевом, в котором мяса, кажется, было едва не больше, чем крупы. От Торопа не укрылось, что забота о молодом воине красавице в радость. Глаза ее светились, на щеках играл заметный даже в неверном сумеречном свете румянец. Вот так и тает льдинка, что до времени сковывает девичье сердце. Вот так и протягивается ниточка от одной души к другой.
Что же до русса, то он смотрел на боярышню так, как будто видел впервые. Откуда в этом хрупком девичьем теле могли появиться воля и решимость, какую и иные мужи не выказывают? Неужто этот чистый высокий лоб скрывает мудрость, даруемую лишь убеленным сединами?
Обычно ворожеи и потворы стары да уродливы. Кто перенял ведовство, стоя у погребальных саней волхва или кудесника, и помереть не может, пока другому знание не передаст. Однако случается, властью над людскими и скотьими немочами обладают юные красавицы. Их искусство благодатно, а руки несут добро. Но горе тому мужу, который захочет вещую деву в дом хозяйкой взять. Только и жди по весне, что красавица молодуха, оставив семью и малых деток, расправит лебяжьи крылья и умчится с сестрами русалками плясать у потайных ключей, а незадачливого супруга обернет круторогим туром или другой какой тварью бессловесной.
Не раскаивается ли молодец, что, встретив в лесу пригожую девчонку, не разобравшись, кто да что, сболтнул про сватовство? Но лицо русса было как всегда спокойным, а в глазах светилась только невыразимая нежность. Ему ли бояться ворожбы Берегинь? Такие как он и сами отправляются к лесным заводям, добывать невесту в белоснежном оперенье. Ради таких, случается, и вещие девы по доброй воле оставляют тайные пляски в кругу сестер, выбирая смертную участь.
Мурава еще раз прощупала у Соколика пульс и вернулась к Лютобору. Воин почти согрелся, и лицо его постепенно приобретало нормальный цвет.
— Как он? — спросил Лютобор, указывая на спящего юношу.
— С Божьей помощью должен выжить, — ответила Мурава. — Спасибо тебе. Не каждый на твоем месте согласился бы проявить подобную щедрость.
— За что благодаришь? — удивился русс. — Это я нынче твой должник.
Он красноречиво показал обрывок ремня.
Мурава лукаво улыбнулась.
— Малика благодари, — сказала она, указывая на пятнистого красавца, который, растянувшись под боком у хозяина, с невинным видом приводил в порядок запачканную кровью шерсть. — Его в тот момент верно сам святой Георгий направлял.
Лютобор сдвинул на переносье брови.
— Я не верю в вашего Бога, — сурово проговорил он. — И его святым незачем мне помогать.
Плошка с инструментами едва не выскользнула у Муравы из рук: ниточка наткнулась на непреодолимую преграду и вот-вот собиралась оборваться.
— Ты служишь вождю, исповедующему Его веру! — попыталась ухватить девушка, ускользающий от нее конец. — И мы все молились за тебя Ему!
— Возможно! — отрубил, точно топором русс. — Ромеи тоже так говорили. Но их речи оказались ложью. Их Бог осуждает убийство, а они Его именем посылали людей на смерть!
Щеки Муравы вновь запылали, на лице выступило беззащитно-детское, выражение обиды.
— Павшие в бою за веру обретают Царствие Небесное! — воскликнула она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. — А что обретают и ради чего принимают смерть те, кого приносят в жертву твоим богам?
— Я не знаю, зачем приносят жертвы богам другие, — проговорил русс. — Но я сегодня пожертвовал Перуну около десятка человек ради того, чтобы люди на берегах Итиля и за его пределами могли спать спокойно, не опасаясь за свое добро и жизни!
Комментарий к Встреча у Щучьей Заводи Коллаж к главе с визуализациями Бьорна Гудмундсона (слева) и Вышаты Сытенича:https://vk.com/album-148568519_254305590?z=photo-148568519_456239540%2Falbum-148568519_254305590
Предвидя возможные вопросы по поводу авангардных для той эпохи методов лечения, поясняю, что первые успешные случаи переливания крови были зафиксированы в
1667 г., когда Жан-Батист Дени во Франции и Ричард Лоуэр в Англии независимо друг от друга делают записи об удачных переливаниях крови от овцы человеку. Но в последующие десять лет переливания от животных к людям были запрещены законом из-за тяжёлых отрицательных реакций.
Первый успешные случаи переливания крови от человека человеку датируются началом 19 века. Однако, есть предположение, что в предыдущие века на эмпирическому уровне были попытки переливать кровь человека или животных. Вот исходя из таких предположений в настоящую работу и попал этот эпизод.
====== Тень огненного сокола ======
Следующие два дня прошли без каких бы то ни было приключений и происшествий. И вскоре дядька Нежиловец отыскал под сводами по-весеннему благоухающего, покрытого яркой свежей зеленью леса устье знакомого притока Итиля, на берегах которого скрывалась от посторонних слишком жадных глаз деревня рода Щук. Особой радости, впрочем, лицо старика не выражало. На нем скорее проступало не осознанное пока что умом, но подсказанное многолетним чутьем предчувствие тревоги: уж больно тихо было вокруг.
Как ни мало успел повидать в своей жизни Тороп, а и он понял, что чего-то не ладно. И дело было даже не в том, что возле деревни обычно снуют верткие челны охотников и рыбаков, слышатся голоса девчонок, собирающих в окрестном лесу щавель, крапиву, остатки сладкой зимней клюквы. Над лесом висела нехорошая, неспокойная тишина. А ведь всякая тварь в эту пору года голосит, поет и стрекочет на всякий лад, прославляя весну, любовь, и самою жизнь. Нынче же только комары, стараясь изо всех сил своих прозрачных крыл, вызванивали над рекой заунывную писклявую песнь.