– «Неужели вся Вселенная опоясана этими змейками информации»? – думает Аня, вспоминая напутственные слова учителя пения.
– «Возможно, эти потоки энергии создают наш материальный мир», – догадывается Стас.
От радости дети пытаются закричать, но выходит рваный невнятный шелест.
В этот момент где-то высоко в тёмных небесах слышатся ангельские голоса, над закрытой горловиной появляется зеленовато-жёлтый дымок, он увеличивается, разрастается, угрожающе колышется, бесформенное пятно густеет, быстро принимая правильные очертания седого морщинистого старца. Прямые серебристые лучи фонарей сходятся на неизвестном объекте. Его серьёзное лицо отчётливо видно, оно напоминает высохший, потрескавшейся от времени глиняный слепок ритуальной маски. Длинные слипшиеся волосы висят, словно сосульки, светятся. Уничтожающий взгляд выражает беспредельный ужас, откровенную неприязнь, в демоническом облике чувствуется властность, уверенность. Всё это вызывает неподдельный страх. Неожиданно, нарушая относительный покой, раздаётся сильный хлопок, взрывная волна сотрясает пространство, слышится монотонный грохот, начинается хаотичное движение.
– Хранитель! – в один голос орут дети, прячась за широкую спину робота, настороженно вытягивая шеи, выглядывают.
Худое, похожее на скелет, тело, облачено в прозрачный балахон свободного покроя. На сером фоне тонкой, как марля, парусины, золотые башмаки выделяются особым образом, они поблёскивают магическим жёлто-красным металлом, значительно выделяясь из общей картины. Бессмертный дух принимает почти реальный вид, шевелит длинными костлявыми пальцами, словно проверяет этот мир на ощупь, не забывая пристально контролировать любое движение. С каждой минутой его непередаваемая власть усиливается. От увиденного ребята испытывают леденящий души страх. Взвинченные нервы Стаса натягиваются до предела, он вспоминает про пистолет, незаметно вытаскивает его из кобуры и решительно снимает с предохранителя. В следующий миг происходит какой-то переломный момент, напряжённая ситуация кардинально меняется в лучшую сторону. Грозное лицо призрака принимает добродушные одухотворённые черты, прозрачные губы складываются в подобие полуулыбки, в тёмных затуманенных глазах загораются зелёные огоньки. Светлый фантом приветственно поднимает правую руку, затем красноречиво показывает на закрытую воронку, звонко топает золотым башмаком, высекая небольшую оранжевую искру. Дети понимают его одобрительный жест, расценивают, что, вернув камень, поступили правильно. Успокаиваются, но сдерживают желание помахать в ответ, правда, уже смелей выглядывают из своего укрытия. Таинственный седовласый старец бесшумно разворачивается, величаво идёт, не касаясь земли, и медленно входит в монолитную стену.
Часть пятая
Глава 17
Умный дом
Я просыпаюсь с небольшим волнением в предчувствии чего-то плохого. Невольно мой заторможённый, непонимающий взгляд натыкается на пустые блестящие глаза робота. Странно: когда ложились спать, он стоял за ширмой в полном порядке, а сейчас его правая рука повреждена, слегка оплавлена. Местами высокопрочная тёмно-зелёная краска слезла, я отчётливо вижу чёрный нагар. Слышу, как тяжело зевает жена, глубоко вздыхает, просыпается.
– Мне приснился страшный сон, – с волнением бормочет она, открывая заспанные глаза, и непонимающе спрашивает: – Сколько времени?
– Полдень, уже двенадцать, – сдержанно отвечаю я, рассеянно глядя на виртуальные часы, и догадываюсь: этот безмятежный отдых – несомненное действие таблеток.
– А дети? Где наши дети? – супруга осматривает пустые кровати, медленно поднимается, садится, протирает платком слипшиеся глаза.
С улицы доносится суетливое щебетание птиц, детские голоса. Стремительно выскочив из палатки, наблюдаем неожиданно приятную картину и не можем понять столь значительных природных изменений. Стихия успокоилась, огромный, сверкающий океан возвращается, прозрачная голубая вода поднимается до прежнего уровня, нас встречает безоблачный, солнечный день, достигший своего апогея. Загорелая кожа на спине Стаса немного шелушится, почесав плечо, он добавляет ещё одну ракушку в высокий песочный замок, возвышающийся на берегу в тени раскидистого муравьиного дерева недалеко от палатки.