Мелкие аккуратные перышки с пухом – рябые или серые. А поверх них – обычные джинсы и толстовки, укрывающие от холода обычные человеческие тела.
Почти обычные. Не считая больших верблюжьих горбов на загривках, из-за которых казалось, что у существ нет шеи. Горбы были не такими, как при искривлении позвоночника. Они казались чужеродными, будто под кожей что-то пряталось. Какой-то запас, как у верблюдов. Что там накапливает верблюжий организм в горбах – жир? Воду?
– Вы кто? – спросила Кристина.
Ненадолго повисла пауза. Потом одно из существ плаксивым голосом протянуло:
– Ну что вы привязались? Какое ваше дело, как мы живем? Жильцы мы! С пятого этажа! В своей кладовой сидим, вас не трогаем! Петька, бей их, а то журналюгам на опыты сдадут!
– Эй-эй, журналисты не ставят опытов! – запротестовал Яржинов. Раечка зарычала, Кристина сделала шаг назад. Пернато-горбатые гуманоиды набычились и пошли в наступление…
– Всем стоять. – Между Кристиной и Яржиновым вклинился Лещинский, коротким движением руки возводя прозрачную воздушную стену перед существами. – Мы не ставим опытов. Расскажите, что с вами случилось, и мы вам поможем. – Он скептически осмотрел «жильцов с пятого этажа» и с сомнением добавил: – Если, конечно, вы в этом нуждаетесь.
– Че, правда поможете? – Тем, видимо, самим не хотелось бить кого бы то ни было. – И водопровод почините?
– Можем починить, – с еще бóльшим сомнением ответил Лещинский. – Только… при чем здесь водопровод?
– А вот как воду отключили, так все это и началось, – уже дружелюбнее пояснил первый жилец. – Перьями мы начали обрастать. Горбы появились. Оно-то удобно, прям очень! Без воды ни помыться, ни чаю лишний раз согреть. А так купаться в пыли можно, без чая, опять же, не помрем, с таким запасом. – Он попытался кивнуть на свой горб, но тот мешал поворачивать голову. – Только по ночам купаться приходится, – пригорюнился жилец. – Когда нет никого. Днем вечно глазеют, сегодня вон журналюг нагнали… Ой, точно сдадут нас на опыты!
– А в марте, помнишь, Ильины пропали, – вмешался Петька. – Я тогда еще их дочку видел, Настьку, но решил, что мне спьяну померещилось. Она шерстью обросла – чисто белый медведь!
– Угу, было дело. А летом вернулись Ильины без шерсти, – пояснил первый жилец ошарашенной ведьме и инквизиторам. – Оно тоже удобно! Отопление дорожает, вечно его отключают! А так сиди себе в шубе… Если бы только эти гады не лезли со своими опытами!
Похоже, опыты постепенно превращались в его фобию. Да и неудивительно, в таких обстоятельствах! Кристина молча разглядывала жильцов, не зная, что сказать.
– Это что, магия? – шепотом спросил Яржинов у спутников. – В смысле, магия включает им ускоренную эволюцию с адаптацией к среде обитания? Нет воды – организм приспосабливается к засушливым условиям, нет тепла – получай шерсть, как у полярных животных… Сами они не могли этого сделать, они не маги. Колдовского потенциала я в них не вижу, даже непроявленного.
– Че? – подал голос Петька. – Что ты там про магию бормочешь?
– Если это началось еще в марте… значит, вот где преступница пряталась все это время, – задумчиво сказал Лещинский. – Не в этом подвале, конечно. В Городе. Фон менялся, аномалии нарастали. Кристина, как вы ничего не заметили?
– В моем Городе всегда такая активность магических существ, – чуть раздраженно ответила она. – Можете посмотреть по своей классификации. У него I класс магической насыщенности по шкале Иберика.
– В самом деле, – неожиданно согласился Лещинский. – Каюсь, забыл. Мне нравится ваш Город… Не дайте никому пробудить его суть.
И он посторонился, жестом велев Яржинову и Кристине тоже отойти. А потом развеял воздушную стену перед жильцами.
– А что будет, если пробудить? – спросила Кристина, не особо надеясь на ответ. – Почему это так опасно, если Город хороший?
– Потом объясню. Напомните мне как-нибудь… Господа, вам говорили, что случилось с вашим водопроводом? Где поломка?
– А вы не видели? – изумился Петька. – Во дворах там, за пятьдесят пятым домом, яма до сих пор разрыта! Не нашли еще поломку, ищут! Или врут, что ищут, – сник он. – Не одни мы без воды сидим, еще домов десять. Только эти, которые магазинов понастроили, везучие, у них трубы другие.
Лещинский кивнул. Яржинов снова зашептал:
– Память им стереть…
– Не надо нам память! – всполошились жильцы, начиная потихоньку пятиться от него. – Мы про вас никому не скажем, правда!
– Хорошо, хорошо. Мы не будем. Идите и скажите той толпе наверху, что не видели никаких пернато-горбатых существ, – велел Лещинский.