— Нас всего тринадцать, — сказала она, — поэтому Мэй сядет одна. Мы тянули жребий на картах, и Мэй выпал «джокер».
Мэй, покраснев от смущения, расположилась у окна и стала жадно пить воду.
— А теперь, мистер Браш, по праву вы должны сесть напротив меня, потому что я — самая старшая из всех находящихся здесь женщин. Девочки все хотели бы сидеть рядом с вами, и я не хочу отдать предпочтение какой-нибудь одной из них. Вот ваш прибор. Я вижу, Херб намерен расположиться рядом с Глэдис, как обычно.
Брашу ничего не оставалось делать, как только подчиниться столь скрупулезно составленному регламенту. Его место оказалось между кубинкой и шатенкой с мягким взглядом, которую звали Рут. Она была одета в простое белое платье и едва осмеливалась поднять глаза от своей тарелки. Подали суп, и некоторое время за столом царило молчание, неловкость которого отчасти сглаживалась ободряющими взглядами миссис Крофут. До сих пор Брашу не приходилось видеть вместе столько красивых девушек. Миссис Крофут с величайшим изяществом управилась со своим супом; рукой, усыпанной перстнями, она поправила салфетку на груди. Время от времени она делала несколько маленьких глоточков из бокала с тоником. Тарелки унесли; всеобщее нетерпение уже не могло больше сдерживаться, и нашему квартету предложили начинать. Они взялись за руки, попробовали голоса, сосредоточились и начали с «Как пережить разлуку с тобой?». Реакция публики превзошла все их ожидания. Они спели «Чахну в отчаянии», завершив ее особенно витиеватой каденцией. Девушки просто онемели от восторга и напустили на себя торжественный вид. Теперь уже никто не хихикал. Певцы наконец сели, исполнившись и сами благоговения перед собственным искусством, а девушки просто затрепетали, осознав наконец, что сидят рядом с такой знаменитостью. Миссис Крофут первой пришла в себя.
— Вы давно живете в наших краях? — спросила она.
— Нет, — ответил Браш, — я из Мичигана.
— О, вот как! У меня там есть друзья… Вам не приходилось слышать о мистере Пастернаке? Он занимается лесоторговлей. Очень состоятельный, богатый человек.
— Нет, не могу припомнить, к сожалению.
— Не помните? О, он настоящий джентльмен, и мне кажется, он очень богат. Да, он лесоторговец, я вспомнила. Его звали Юлий, Юлий Пастернак.
Она откинулась на спинку стула и грустно улыбнулась, что-то вспоминая.
— Ох, — добавила она, вытирая салфеткой уголок глаза, — я уже несколько лет не получала известий о нем.
Больше она ничего не рассказывала о таинственном мистере Пастернаке, но в комнате как будто возник его наполненный теплотой образ, и с этого момента тревожное молчание больше не посещало сидевших за столом. Лили послали задернуть шторы.
— Очень милая девушка, не правда ли? — шепнула миссис Крофут.
— Да, действительно, — ответил Браш.
— Милая девушка. Когда-то она выступала в театре.
— На сцене? — спросил Браш, с интересом взглянув на девушку. — И что же, вы играли Шекспира?
Лили робко оглянулась на миссис Крофут.
— Отвечай, дорогая моя. Кого ты играла?
Ответ был совершенно невнятен; пожалуй, что и не было даже никакого ответа.
— Я думаю, Майми знает об этом побольше, — спасла ее миссис Крофут. — Майми у нас любительница чтения. Всегда носом в книжку. Майми у нас рыженькая.
Рыжая головка Майми обернулась на похвалу; ей, видимо, захотелось привлечь к себе внимание гостя. Она пропищала тонким голоском, срывающимся от волнения:
— Я вчера читала его рассказ.
— В самом деле? — удивился Браш. — Он разве писал что-нибудь кроме стихов и пьес?
— Шекспир?! — воскликнула миссис Крофут, поспешив на помощь дочери. — А как же! Он все писал. У нас есть одна его книжка, там, наверху. Глэдис, ты сидишь ближе к двери. Поднимись наверх и принеси наши книги.
Она проводила девушку взглядом, когда та поднималась из-за стола и шла к двери.
— Мне такие нравятся, а вам? Очень милая девушка.
— Да, пожалуй, — пробормотал Браш.
— Чудесная девушка, — повторила миссис Крофут.
Глэдис вернулась, неся книги, и пошла обратно за другими, которые обронила на лестнице. Миссис Крофут принялась тщательно изучать титульные листы. Наверное, любой улыбнется при мысли, что Шекспир мог приложить свою гениальную руку к пособию для молодых матерей «Уход за грудным ребенком и его кормление» или к переплетенному тому «Айнсли Мэгэзин» за 1903 год. На книжице «Сентябрьское утро в Атлантик-Сити» имени автора не было, а «Преграды сожжены» украшало имя Э. П. Роэ[13].
— Вот! — воскликнула миссис Крофут, постучав по крышке книжного гробика, полного мертвых слов, указательным пальцем, отягощенным огромным перстнем. — Я, наверное, ошиблась. Возможно, это не Шекспир. Сама не знаю, как я могла так промахнуться.