Прослушивание телефонных разговоров – это беспардонное нарушение права на неприкосновенность частной жизни и права собственности, и, разумеется, оно должно быть запрещено как акт агрессии. Мало кто из людей готов одобрить прослушивание частных телефонных разговоров. Споры возникают лишь в связи с убежденностью некоторых, что полиция должна иметь возможность прослушивать разговоры лиц, подозреваемых в совершении преступлений. Действительно, как иначе ловить преступников?
Во-первых, если подходить с практической точки зрения, прослушивание редко дает результаты в случае таких единичных преступлений, как ограбление банка. Прослушивание обычно используют, когда криминальный бизнес ведется на регулярной основе, как в случае распространения наркотиков и азартных игр, а потому оказывается уязвим для шпионажа и подслушивающих устройств. Во-вторых, мы остаемся при убеждении, что преступно вторгаться в частную жизнь или собственность того, кого суд еще не признал преступником. Возможно, если бы правительство наняло десять миллионов шпионов, чтобы следить за разговорами всего населения, общее число частных преступлений и в самом деле удалось бы уменьшить, но ведь такого же эффекта мы добились бы, отправив за решетку всех обитателей гетто или всех подростков мужского пола. Но что значит это сокращение преступности в сравнении с массовым преступлением, которое будет совершено – на законных основаниях и без малейшего смущения – самим правительством?
Можно сделать одну уступку полиции, хотя сомнительно, что она ее сильно обрадует. Нет ничего плохого во вторжении в частную жизнь вора, который сам и куда более серьезным образом нарушил чьи-то права собственности. Представим себе, что полиция решила, что Джон Джонс похитил драгоценности. Его телефон ставят на прослушку и на основании добытых таким образом свидетельств отправляют Джонса за решетку. Можно сказать, что это прослушивание было законным и не должно наказываться, но при условии, что если выяснится, что Джонс не вор, то полицейские и судья, подписавший разрешение на прослушивание, должны теперь считаться преступниками и отсидеть в тюрьме за несправедливое прослушивание. У такого порядка было бы два неоспоримых преимущества: ни один полицейский или судья не свяжутся с прослушиванием, если не будут на сто процентов уверены, что тот, за кем они следят, является преступником. Кроме того, полицейские и судьи наконец-то станут ответственны перед уголовным кодексом в той же мере, что и все остальные граждане. Равенство в свободе несомненно требует равенства каждого перед законом, а значит, любое посягательство на собственность того, кто не является преступником, должно наказываться по закону вне зависимости от того, кто это сделал. Полицейский, чьи подозрения не подтвердились, совершил акт агрессии против того, кто не был преступником, и должен считаться столь же виновным, как любой частный человек, пойманный на прослушивании чужого телефона.
Азартные игрыНа свете мало законов, столь же абсурдных и несправедливых, как законы против азартных игр. Прежде всего, такой закон в широком его понимании просто неисполним. Если объявить незаконным пари, которые миллионы людей заключают на исход футбольного матча, выборов или чего угодно другого, то понадобилось бы чудовищное многомиллионное гестапо, чтобы шпионить за каждым и выявлять каждый отдельный случай. Примерно такая же армия сыщиков понадобится для того, чтобы следить за самими шпионами – выявлять тех из них, кого подкупили игроки. Консерваторы любят возражать на подобные аргументы, используемые против законов, запрещающих какие-то формы сексуальных отношений, порнографию, наркотики или, как в данном случае, азартные игры, что запрет убийства тоже проводится в жизнь лишь частично, но это не довод в пользу отмены этого закона. При этом они игнорируют ключевой момент: основная масса публики, инстинктивно следующая либертарианской логике, питает отвращение к убийству и никого не убивает, что делает запрет вполне реалистичным. Но то же большинство населения отнюдь не убеждено в преступности азартных игр, а потому так или иначе в них участвует, что делает закон совершенно неосуществимым.
Поскольку законы против пари явно нереализуемы, власти решили сосредоточиться на заметных формах азартных игр: на рулетке, букмекерстве, лотерее «цифры»[8*], тотализаторе – короче говоря, там, где азартные игры осуществляются на регулярной основе. Тем самым мы получили своеобразное и абсолютно необоснованное этическое суждение: рулетка или тотализатор на бегах каким-то образом оказываются моральным злом, поэтому против них следует бросить всю мощь полиции, а децентрализованные пари, получается, морально приемлемы и о них можно не беспокоиться.