Опять зазвучали песни. Колхозное трио — скрипка, флейта и гармонь — заиграло танцевальную музыку. И стар и млад вылезли из-за стола и пустились в пляс. Ян Лидум пригласил жену Регута. После этого и Пацеплису стало невмоготу сидеть за столом — на что это будет похоже, если он. один из самых лихих танцоров и кавалеров своего времени, не покажет себя. Ольге Липстынь выпала честь стать первой дамой, которую он удостоил своим вниманием.
Тщетно поискав глазами среди толпы гостей своего партнера по танцам, Гайда Римша поняла, что один из сегодняшних именинников, Жан Пацеплис (ведь он тоже был Яном), еще не закончил работу и если его не поторопить, навряд ли он вообще придет на вечер. Она пошепталась с девушками и парнями и, сказав что-то Жагару, скрылась с толпой молодежи за углом сада.
Экскаватор рыл первые метры отводного канала на бывшем лугу усадьбы Сурумов. В те мгновения, когда мотор и валы переставали шуметь, до Жана Пацеплиса доносились песни «Лиго». По правде сказать, и он мог сегодня кончить работу пораньше, но парню хотелось дорыть канал до луга Сурумов. Земля здесь была мягкая, ковш легко заполнялся и не хотелось прерывать работу, когда все так хорошо спорилось.
«Янова ночь еще впереди, — думал он. — Поработаю, как положено, до десяти часов, а потом буду праздновать до утра. Спать, конечно, не придется, но это ничего — завтра день свободный».
И звенел металл, тяжелый ковш вгрызался в торф, рядом с каналом вырастали кучи земли.
В половине десятого, когда экскаватор надо было отвести на несколько метров назад, Жан услышал поблизости громкое пение. Через луг к нему шли друзья — в национальных костюмах, в цветах и венках. В середине шагала Гайда с большим дубовым венком в руках.
Сердце Жана забилось.
«И про меня вспомнили… — взволнованно подумал он. — Какие славные ребята. Только жаль, что я такой чумазый…»
Певцы подошли ближе и запели про одного землекопа. Гайда знаками приглашала Жана сойти с экскаватора, и когда он, смущенный и неловкий, с потным лицом и испачканными руками, стал перед нею, надела ему на голову большой венок.
— А теперь кончай работать и пойдем с нами на праздник! — сказала Гайда.
— Упаси бог! — воскликнул Жан. — В таком виде я не могу. Дайте хоть умыться и переодеться.
— Ладно уж. Только собирайся не особенно долго, — ответила Гайда. — Иначе Яновы огни отгорят без нас.
Жан взял пиджак и вместе со всеми поспешил в Сурумы. Навряд ли кто-нибудь в тот вечер был в таком праздничном настроении, как он.
В это время в колхозном центре приветствовали песнями новых гостей: приехал на своем «газике» Артур Лидум, а с ним Регут. Приехала и Валентина. Поздоровавшись с колхозниками, Артур отозвал в сторону Анну, Регута и Айвара. К ним присоединился и "Индрик Регут.
— Сегодня надо быть начеку, — тихо заговорил он. — Утром ко мне явился один бандит, которому надоело жить в лесу. Он сдал автомат, четыре ручных гранаты и рассказал, что нынешней ночью банда собирается напасть на колхозный центр — хотят отомстить за Марциса Кикрейзиса.
— Думают, что мы здесь перепьемся и всех можно будет взять голыми руками, — проворчал старый Регут. — Но мы вовсе не такие простачки. У всех ферм дежурят по двое вооруженных колхозников, а многие наши истребители находятся здесь. С тех пор как произошло несчастье с Анной, дремать не приходится, ты это учти, Инга.
— Хорошо, отец, — сказал Индрик. — Я думаю так: пусть люди веселятся, только надо выставить посты. Если среди колхозников и гостей находится их человек, хотя это едва ли так, он не должен заметить наши приготовления. Через час, когда стемнеет, прибудет группа бойцов, пусть тогда кто-нибудь попытается подойти к нам.
Музыка продолжала играть, люди танцевали, пели, и в праздничной сутолоке никто не заметил, как по одному исчезли несколько молодых людей. Айвар помог Индрику расставить вокруг колхозного центра посты, Анна со старым Регутом вернулись к остальным, и праздник «Лиго» продолжался как ни в чем не бывало.
Старый Регут отмахивался от комаров, которые непрошеными явились на праздник в огромном количестве и тоненькими голосами старались разнообразить веселый хор.
— Попищи, попищи у меня… — смеялся Регут, убив на щеке одного комара, — Недолго вам здесь пищать. Вот одолеем болото, куда вам тогда деваться, кровопийцы…
Когда Айвар вернулся, Валентина подозвала его и уселась рядом на скамью. За прошлую зиму они очень подружились, отношения стали простыми, непринужденными. Хотя Айвар ни полусловом об этом не обмолвился, Валентина давно заметила, что в его сердце таятся нежные чувства, старательно оберегаемые от любопытных, для нее также не было секретом, кто является объектом этих чувств; достаточно было перехватить один из тех взглядов, которые Айвар бросал на Анну, чтобы понять, как он ее любит.
«Почему они так тянут? — думала Валентина, наблюдая за Анной и Айваром. — Посмотришь на них — знакомые, в лучшем случае — друзья. Неужели Анна не отвечает ему взаимностью? Может, она и не подозревает, что Айвар ее любит? А возможно, они давным-давно сговорились и только водят за нос друзей и знакомых? В таком случае эти обманщики великолепно умеют притворяться, особенно Анна…»
Валентине они оба очень нравились, она была убеждена, что Айвар и Анна созданы друг для друга, поэтому от всей души желала им счастья. Несколько раз Валентина в очень деликатной форме пыталась заводить с ними разговор на эту тему, но ее намеки или не достигали цели вследствие их туманности, или те были слишком ловкими артистами и нарочно делали вид, что ничего не понимают, но до сих пор все старания Валентины оставались безуспешными.
— Почему ты не танцуешь, Айвар? — спросила Валентина, когда он подсел к ней. — Ведь ты умеешь?
— Когда-то умел, — ответил Айвар. — Не знаю, как сейчас, семь лет не танцевал.
— Почему же не попробовать?
— Боюсь отдавить ноги другим танцующим.
— Твой отец, наверно, не танцевал лет тридцать, а посмотри, как у него здорово получается.
В эту минуту Ян Лидум провальсировал мимо них, действительно с большим искусством ведя свою даму в кругу танцующих.
— Если тебе не жаль новых туфель и не страшно получить несколько синяков, то пожалуйста! — Айвар поклонился Валентине, приняв комически-церемонную позу.
— Ладно, рискну… — сказала Валентина.
Они вошли в круг танцующих. Оказалось, что Айвар почти не забыл этого галантного искусства. Ему казалось, что он еще никогда так хорошо не танцевал. Впрочем, что тут удивительного, когда у него сегодня такая партнерша, как Валентина; это ведь не толстуха Майга, с которой ему когда-то приходилось танцевать в угоду приемным родителям.
— Ах ты, хитрец, — погрозила пальцем Валентина. — Он разучился танцевать. Ты просто обленился, вот и все, но общими усилиями мы эту лень из тебя выбьем.
Они шутили, смеялись и танцевали один танец за другим. Непосвященным могло казаться, что это флиртующая парочка.
Но Артур Лидум ничуть не сомневался в истинном характере их отношений.
«Валя хочет встряхнуть Айвара… — подумал он. — Это ему невредно. Ему давно пора стать немного веселей и живее».
Музыка замолкла. Разгоряченные танцоры вернулись к столам, чтобы утолить жажду пивом. Айвар угостил Валентину и отца, не забыв и себя; он был признателен девушке за то, что она втянула его в общее веселье. Когда музыка снова заиграла после перерыва, у Айвара хватило смелости подойти к Анне, чтобы пригласить ее, но он опоздал, Индрик Регут на несколько мгновений опередил его. Тогда Айвар вернулся, надеясь, что Валентина вызволит его и еще раз рискнет пройтись с ним в танце, но оказалось, что он опоздал и тут: Артур уже кружился с нею. Валентина взглянула на Айвара через плечо партнера и многозначительно покачала головой, будто говоря:
— Сам виноват. Проспал…
Именно так и сказал ему отец, остановившись за его спиной. Айвар неловко усмехнулся и что-то буркнул себе под нос.
Со двора доносилось дружное пение. Вернулась Гайда Римша со своей молодежью. В мощном хоре молодых голосов теперь звучал и сочный баритон Жана Пацеплиса.