Однако прозрачная зеленоватая вода под ярким синим небом и белеющая над изогнутой береговой линией Башня Черепов гармонировали с его внутренними ощущениями, как небесная музыка. Если опустить руку за борт, вода покажется теплой и густой, как овсяная кашица, но в ней будет сквозить и намек на холод… Он расслабленно уронил руку за борт, и вода показалась ему густой и теплой, как овсяная кашица, но в ней сквозил и намек на холод. Он удивился, что знал это заранее. Наверное, догадался по ее виду, подумал он. Однако понимал, что это не так…
В этот миг в сознании его всплыло слово «заноза» — оно появилось как бы ниоткуда и снова кануло в никуда. Он вынул руку из-за борта — с нее закапало на ботинки — и стряхнул воду. При этом он случайно задел кончиками пальцев за планшир, и кусочек подгнившего дерева впился ему под ноготь. Он вытащил его; показалась капелька крови. Стивен слизнул ее языком. Но удивление помешало ему опустить руку — он так и сидел, держа ее у губ, как задумавшийся ребенок. Вспыхнувшее с новой силой чувство повторности переживаемого было мучительно неуловимым. Идущая к берегу лодка, рука в воде, теплой, как овсяная кашица, заноза под ногтем — где, когда он переживал это прежде, и именно в такой последовательности? Ему чудилось, что он вот-вот все вспомнит, но воспоминание ускользало, словно дразня его…
Старый каменный причал, скользкие, покрытые мхом ступени, к которым они приближались под прямым углом, тоже не были совершенно незнакомыми, полностью чужими для него, как предыдущие порты. Казалось, когда-то он вот так же выбирался из лодки на берег — одна нога там, другая здесь. Он должен был почувствовать, как сковывают движения плотные кожаные штаны, но его свободные брюки — такова была нынешняя лондонская мода — вовсе не помешали ему перешагнуть на твердую землю.
Одна из девушек-туристок на нелепых высоких каблуках, опередив группу, уже взбиралась по ступенькам. Он крикнул ей:
— Осторожней, третья сверху шатается — вы можете упасть.
Все посмотрели на него, и офицер, который привез их, сказал:
— Действительно, я помню это с прошлого раза. Лестницу уже лет сто не ремонтировали. Но вы-то откуда это знаете?
Стивен Ботилье неловко ответил:
— Мне просто показалось — она подозрительно выглядит. Я еще с лодки заметил… — Но, конечно, тогда он и не думал смотреть на нее — так откуда же ему знать? Он сам проверил ногой эту ступень, стоя на следующей, и она предательски качнулась, не скрепленная цементом, — эта ловушка непременно сработала бы, не знай он о ней заранее.
Затем необычное ощущение знакомства с этими местами на время сменилось знакомым ощущением необычности окружающего. Деловая и торговая часть города была вполне современной; их проводник объяснил им, что тридцать лет назад многие здания разрушило землетрясением, и район пришлось отстраивать заново. Как во многих других городах, он назывался «маленьким Парижем», и здешние жители делали все, чтобы оправдать это название. Один-два ржавых трамвая, кафе на тротуарах, газетные киоски да единственная неоновая вывеска, которая после наступления темноты гордо возвещала: «Перно», — вот и все, что подкрепляло право этой части города зваться «маленьким Парижем». Все прочее состояло из базаров восточного типа, греческих церквей с луковичными куполами и грязных кривых улочек, пестревших живописными балканскими, цыганскими и левантинскими костюмами; навстречу часто попадались военные. Похоже, в местной армии были одни офицеры; в этой крохотной стране явно очень уважали сословные различия. Офицеры ходили только по двое — коротко стриженные, с моноклями, в белых фуражках с черными козырьками, расшитых тесьмой брюках и свободных рубахах русского типа. Они презрительно глядели на прохожих, которые неизменно уступали им дорогу — даже женщины.
Стивену Ботилье стало казаться нелепым, что их маленькая группа то и дело разбивается пополам, чтобы дать пройти этим напыщенным чучелам, не желающим даже кивнуть в знак благодарности. «Местный обычай, — тактично пояснил проводник. — Чтобы избежать неприятностей, лучше вести себя, как принято. Эти дворяне весьма заносчивы».
Вскоре, войдя в узкий переулок — он отстал от группы, рассматривая любопытные изделия из кожи на одном из лотков, — Стивен столкнулся с парой этих полубогов лицом к лицу: они шагали ему навстречу. Тротуара здесь не было; посреди переулка бежала открытая канавка, и, чтобы уступить путь военным, Стивену пришлось бы шагнуть в нее. Однако Стивен не собирался делать это — честно говоря, ему надоело все время уступать. Он остановился.