Фигура кивнула.
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил Бино.
– Мне очень ж-жаль, – произнесла фигура, – но это ради блага города. Ничего л-личного.
Фигура в капюшоне скользнула за спину клоуна. Бино ощутил хруст, и его внутренняя вселенная отключилась.
Затем он сел.
– Эй, – сказал он. – Мне же боль…
Но больно уже не было.
Эдвард д’Муэрто смотрел на него сверху вниз с выражением ужаса на лице.
– О… извини, я не хотел бить так сильно! Просто н-необходимо было убрать тебя с дороги.
– А зачем вообще меня нужно было бить?
Бино вдруг понял, что Эдвард смотрит мимо него, и уж точно разговаривает не с ним.
Он поглядел на землю с тем странным ощущением, которое испытывают только недавно умершие – когда с ужасом видишь свое тело и не понимаешь: почему я рядом с ним, а не внутри?
– ТУК-ТУК!
Бино поднял голову.
– Кто там?
– СМЕРТЬ.
– Смерть – косою верть.
В воздухе повеяло холодом. Бино ждал. Эдвард лихорадочно бил его по щекам… Вернее, по тому, что недавно было его щеками.
– ХМ, КАК-ТО МУДРЁНО… СЛУШАЙ, МОЖЕТ, НАЧНЕМ ДИАЛОГ ЗАНОВО? Я НЕ ОЧЕНЬ РАЗБИРАЮСЬ В КАЛАМБУРАХ.
– Жаль, – ответил Бино.
– Мне так ж-жаль! – простонал Эдвард. – Я хотел как лучше!
Бино смотрел, как убийца тащит его… то тело прочь.
– Он сказал, что ничего личного, – произнес он. – Рад, что именно так. Было бы обидно, если бы меня убили из-за чего-то личного.
– ПРОСТО МНЕ ПОСОВЕТОВАЛИ ПРОЯВЛЯТЬ В РАБОТЕ ЧУТЬ БОЛЬШЕ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.
– Но зачем он это сделал? Я думал, мы прекрасно ладим. Знаешь как сложно на моей работе заводить друзей? На твоей, наверное, тоже, да?
– Я СТАРАЮСЬ РАЗБИВАТЬ ЛЮДЯМ СЕРДЦА, ТАК СКАЗАТЬ, ПОМЯГЧЕ.
– Только что шел, никого не трогал, и вдруг – раз! – уже мертв. Как же так?
– ДУМАЙ ОБ ЭТОМ, КАК… О ПЕРЕХОДЕ В ДРУГОЕ ИЗМЕРЕНИЕ.
Тень клоуна Бино повернулась к Смерти.
– О чем ты там говоришь?
– О ТОМ, ЧТО ТЫ УМЕР.
– Да. Я понял.
Бино уже расслабился и перестал слишком много думать о событиях в мире, который больше не имел к нему отношения. Смерть знал, что люди часто ведут себя подобным образом после первоначального замешательства. В конце концов, худшее уже произошло. А дальше… как повезет.
– НЕ СОБЛАГОВОЛИШЬ ЛИ ПОСЛЕДОВАТЬ СО МНОЙ?
– А там будут пирожные с заварным кремом? Красные носы? Жонглирование? Мешковатые штаны огромных размеров?
– НЕТ.
Почти всю свою короткую жизнь Бино провел в роли клоуна. Размалеванное лицо растянулось в мрачной улыбке.
– Меня это вполне устраивает.
Встреча Ваймса с патрицием закончилась так же, как заканчиваются все подобные встречи: когда гость уходит со смутным, но мучительным подозрением, что он только что чуть не расстался с жизнью.
Выйдя из дворца, Ваймс поплелся к своей будущей невесте. Он знал, где ее найти.
Надпись, нацарапанная на огромных двойных воротах дома на Морфической улице, гласила: «Здесь имеються Драгоны».
На медной табличке, прибитой возле ворот, было написано: «Санаторий Для Тяжело Больных Драконов «Солнечный Свет».
Рядом стоял маленький, полый и очень жалкий на вид дракончик из папье-маше, державший в лапах коробку для пожертвований с надписью: «Не Дайте Моему Пламени Угаснуть». Коробка была прикована к стене очень толстой тяжелой цепью.
Именно здесь госпожа Сибилла Овнец проводила почти все свое время.
Ваймсу давно было известно, что она самая богатая женщина в Анк-Морпорке. Но на самом деле госпожа Овнец оказалась богаче всех женщин, вместе взятых.
В городе поговаривали, что это будет очень странная свадьба. К людям, стоявшим выше его по социальной лестнице, Ваймс всегда относился с плохо скрываемой неприязнью. От благородных женщин у него болела голова, а от мужчин чесались кулаки. А ведь Сибилла Овнец была последней оставшейся в живых представительницей одного из старейших родов Анка. Но после того как их закружило вместе, подобно двум щепкам, упавшим в водоворот, обоим пришлось подчиниться неизбежному…
В детстве Сэм Ваймс думал, что очень богатые люди едят с золотых тарелок и живут в мраморных дворцах.
Теперь он открыл для себя кое-что новое: на самом деле только очень-очень богатые могут позволить себе быть бедными. Сибилла Овнец жила в той бедности – практически на грани нищеты, которая была доступна лишь невероятно богатым людям. Обычные зажиточные дамы копили деньги и покупали для себя шелковые платья с кружевами и жемчугом, но госпожа Овнец была так богата, что свободно разгуливала по дворцу в резиновых сапогах и твидовой юбке, доставшейся ей от матери. Она была так богата, что могла позволить себе питаться сухими крекерами и бутербродами с сыром. Она была так богата, что в особняке из тридцати четырех комнат занимала только три; остальные были заставлены очень дорогой и очень старой мебелью, покрытой пыльными простынями.