«Причина того, что богатые люди так богаты, – рассуждал Ваймс, – заключается в том, что им удается тратить меньше денег».
Возьмем, к примеру, обувь. Сам Ваймс зарабатывал тридцать восемь долларов в месяц плюс суточные. Пара действительно хороших сапог стоила пятьдесят долларов. Но позволить себе он мог только те, которые стоили десять долларов. Такие сапоги выдерживали сезон или два, но потом картон изнашивался, и они начинали чертовски сильно протекать. Тем не менее он покупал их и носил до тех пор, пока подошвы не истончались настолько, что даже туманной ночью он мог определить, в каком районе Анк-Морпорка находится – по одному только ощущению булыжников под ногами.
Дело в том, что хорошие сапоги служат долгие годы. Человек, который может позволить себе потратить пятьдесят долларов, даже через десять лет останется обладателем сухих сапог, в то время как бедняк за этот срок износит сто пар, и все равно его ноги будут оставаться мокрыми.
Такова была «сапожная» теория капитана Сэмюэля Ваймса, раскрывавшая причины социально-экономической несправедливости.
Представьте, Сибилла Овнец почти ничего никогда не покупала. В ее особняке было сколько угодно большой прочной мебели, приобретенной ее предками. И эта мебель почти не изнашивалась. У нее имелась целая батарея шкатулок, доверху наполненных драгоценностями, копившимися веками. Ваймс бывал в ее винном погребе, который был настолько огромен, что в нем легко бы заблудился целый полк спелеологов. Впрочем, прежде они напились бы до такой степени, что оказались бы не прочь потеряться там навсегда.
Короче говоря, госпожа Сибилла Овнец жила вполне безбедно, но при этом тратила, как подсчитал Ваймс, примерно вдвое меньше, чем он сам. Впрочем, изрядная часть средств уходила на драконов.
Здание Санатория Для Тяжело Больных Драконов «Солнечный Свет» имело очень-очень толстые стены и очень-очень легкую крышу, словом, обладало теми характерными архитектурными особенностями, которые можно встретить, к примеру, на фабрике фейерверков.
Дело в том, что хроническая болезнь – это естественное состояние болотного дракона. А естественное состояние нездорового дракона – быть размазанным по стенам, полу и потолку любого помещения, в котором он в тот момент оказался. Болотный дракон – это плохо управляемый, опасно нестабильный химический завод в одном шаге от взрыва. В одном очень коротком шаге.
Высказывалось предположение, что привычка люто взрываться от злости, возбуждения, страха или просто от скуки – эта черта, развившаяся в результате эволюции с целью защиты[3] от хищников. «Ешьте драконов, – как бы гласила она, – и у вас случится несварение желудка, которое точнее всего можно будет описать при помощи термина «радиус взрыва».
Поэтому Ваймс толкнул дверь предельно осторожно. И сразу же ощутил сильный запах драконов. Это был необычный запах даже по Анк-Морпоркским меркам – словно Ваймс оказался возле пруда, в который многие годы сливали алхимические отходы, а потом разом осушили.
Маленькие дракончики возбужденно засвистели на него и заухали из своих загонов по обе стороны дорожки. Несколько разгоряченных порывов пламени опалили волосы на его ногах.
Сибиллу Овнец он нашел в обществе двух молодых женщин в штанах – из тех, что помогали ей управляться с Санаторием. Женщины, которых обычно звали Сарами или Эммами, на взгляд Ваймса, выглядели совершенно одинаково. В настоящий момент они сообща боролись с чем-то похожим на разгневанный мешок. Госпожа Овнец подняла на него взгляд.
– А вот и Сэм, – пророкотала она. – Держи покрепче, там малыш.
Мешок сунули Ваймсу в руки. В тот же миг дно мешка изнутри пропорол коготь и стал бешено скрести по нагруднику капитана в отчаянной попытке выпустить ему кишки. Из горловины мешка высунулась остроухая голова. Два пылающих красных глаза сфокусировались на краткий миг, зубастая пасть ощерилась, и на Ваймса пыхнуло зловонным паром.
Госпожа Овнец торжествующе схватила дракона за нижнюю челюсть, а другую руку по локоть засунула ему в глотку.
– Попался! – Она повернулась к Ваймсу, который пока еще не мог отойти от потрясения. – Этот дьяволенок никак не хотел принимать известняковые таблетки. Глотай. Глотай! Вот так! Хороший мальчик… Можешь его отпустить.
3
С точки зрения вида в целом, но не отдельного дракона, усеявшего пейзаж своими ошметьями.