Полным ходом, высоко взрезая волну, идет к «Курчатову» лоцманский катерок. Берег все ближе, безжалостно изъязвленный, источенный напором прилива. Момбаса считается лучшей бухтой на всем восточном берегу, но, хотя глубоководная гавань надежно защищена от океана, заход в нее сложен и опасен, поскольку сильное течение буквально «притирает» суда к гибельным, невидимым во время прилива рифам. Планировка бухты похожа на знак игрек: громоздким кораблям приходится входить в нее на полном ходу, только так можно преодолеть силу течения, и почти под углом девяносто градусов делать поворот, в считанных метрах пройдя перед ловушками.
Не сбрасывая скорости, «Курчатов» делает поворот.
Теперь идем параллельно берегу. Ступенями спускается с уступов старый Форт-Иисус — напоминание о жестоких битвах арабов с португальцами в конце XVI — начале XVII века. На крутых обрывах — грозные развалины стен с бойницами, когда-то они окружали военный городок, где был расквартирован португальский гарнизон и находился дворец португальского губернатора. В казематах содержали рабов, по многочисленным подземным переходам невольников загоняли в трюмы галер. Вцепились в землю когти якорей, видны темные горки ядер, нацелены в направлении пролива португальские и английские пушки. Сквозь пустые глазницы амбразур светится синее небо.
…В 1960 году Форт-Иисус был объявлен заповедником. В музее форта собраны коллекции из археологических находок, древние арабские книги, мебель из эбенового дерева и слоновой кости. Экспозиция постоянно пополняется за счет новых находок на территории древних городов побережья Кении.
— Обратите внимание, какое неприступное сооружение! Видите внутреннюю, высеченную в скале лестницу? Вы не знаете, кто проектировал этот форт?
— Итальянец Жоа Батиста Кайрата…
— Это он был главным архитектором в Индии?
— Именно… Сооружение этого опорного пункта португальцев в Африке началось в тысяча пятьсот девяносто третьем году…
И «Курчатов» входит в изогнутую рогом буйвола, именуемую звонко, как треньканье колокольчика, бухту Килиндини, что означает «глубокое место». Она считается самым крупным портом Африки на всем восточноафриканском берегу, может принять и обслужить одновременно до пятидесяти судов.
Идем к причалу, где ошвартовываемся левым бортом вторым корпусом к советскому кораблю «Анатолий Луначарский», что стоит под стрелами погрузочных кранов.
От раскаленных пакгаузов, как от печек, дышит жаром, в воздухе висит мелкая красная пыль, набивается в глаза, рот и уши. Кажется, солнце светит сразу со всех сторон. Остроклювые краны перетаскивают в трюмы судов и барж мешки с чаем и кофе, цемент, тюки сизаля.
В снопах света кружатся насекомые, покачиваются серо-зеленые султаны пальм. Запахи промышленного порта — разогретого металла, машинного масла и гари — слабеют, как только набирает силу напоенный ароматами ветерок с берега.
— А каковы истоки названия «Кения»?
— Применительно к стране слово «Кения» появилось в конце девятнадцатого века и произошло от «кее-нийя», что означало «белая гора» — так племена самбуру и масаи называли белую снежную шапку горы Кения, племена считали ее священным местом.
Не зря говорил матрос Антоненко — на этом корабле на все вопросы получишь ответ!
В Момбасе зима. Похожее на платан дерево с багрово-рыжими листьями устилает асфальт горящим ковром. На одной и той же ветке трепещет опадающая листва и проклевываются светлые трубочки новой. Топорщат колючие пальцы гиганты кактусы, от дома к дому растянуты зеленые ширмы вьющихся растений, пылают лимонно-желтым бугенвиллеи: кому зима, кому лето.
И хотя принято считать, что жаркий климат Кении умеряют ласковые бризы, порывами налетает раскаленный ветер. Зонтик мой, верой и правдой прослужив в рейсе, надувается парусом и, выгнув в обратную сторону растопыренные спицы, заканчивает свое существование.
Апрель — май в Кении — сезон проливных дождей, однако в небе ни облачка. Нелегко дается нам путь вверх по склону. Но вот уже позади залитая асфальтом гавань, бредем к проходным воротам, сжимая в руках пропуска на выход. За низкой каменной будкой — пост. Черные суровые лица, автоматы поперек груди. На потной ладони протягиваю пропуска. Перетянутый кожаными ремнями молодой охранник делает шаг навстречу и, не взглянув на квадратики бумаги, громко произносит: