— Смотрите, ведь это школа!
За окном автобуса под открытым небом мелькает красно-синий цветник. Алые блузки и синие юбки девочек, красные шортики и синие рубашки мальчишек. К стволу могучего дерева пристроена классная доска, вбиты в землю столы и лавки.
— Это школа для глухонемых детей! — переведены слова гида. — С малышами работают специалисты-преподаватели.
Ребят в эту школу привозят не только из Момбасы, но из всех районов. Дети живут в интернате постоянно, и только на каникулы родители забирают их домой…
Короткая остановка возле деревенской площадки. Полдень, закрыты ставни лавок, на ступенях дремлет шоколадно-коричневая коза. Недалеко источник, на иссушенной красной земле — характерный натюрморт: традиционные сосуды для воды, калебасы, соседствуют с анилиново-яркими полиэтиленовыми канистрами. Неожиданно мелодичные, похожие на голоса флейт звуки и глухие удары барабана нарушают тишину, заглушая ленивое жужжание насекомых. Возле ручейка, в густой тени, репетирует деревенский оркестр. Среди членов экспедиции находятся знатоки экзотических инструментов, и они охотно удовлетворяют наше любопытство. Таинственно именуемая «литунгу» — полутораметровая лира — всего-навсего деревянная рама со струнами из сухожилий животных, «адеудеу» — с резонатором из дубленой кожи жирафа, нередко используется как барабан. Самый же удивительный инструмент, именуемый «абу», — из выращенной особым образом полой тыквы, укрепленной на конце двухметрового рога. Играют на нем лишь в особо торжественных случаях.
— В каждой деревне есть собственный оркестр и свой барабанщик! — комментирует гид. — Жители Кении очень любят пение и танцы под ритмы барабанов. Наши музыка и танцы всегда связаны с традиционными праздниками. И хотя в отличие от большинства стран Африки тамтам у кенийцев не пользуется популярностью, все же барабанщик обязательно есть в каждом оркестре!
Чернокожий наш водитель кивком курчавой головы подтверждает сказанное, он сам барабанщик в оркестре, хотя живет не в деревне, а в Момбасе. И мы едем дальше по оранжево-красной дороге Африки.
В Национальном парке.
Снова океан
Еще в Москве, просматривая журналы, наткнулся я на очерк о браконьерстве в Африке. Статье сопутствовала фотография: горы слоновьих бивней, штабеля шкур, рядами составленные серые тумбы-корзины из слоновьих ног…
Несмотря на наличие национальных парков, правительство Кении обеспокоено массовым истреблением диких животных. Не так давно газеты, выходящие в Найроби, сообщили, что власти вынуждены прибегнуть к строгим мерам: за отстрел львицы — годовое тюремное заключение, оружие и автомобиль браконьера конфискуются. Республика пытается защитить животных, для которых на планете остается все меньше места. Но в силах ли человек исправить уже нанесенный природе урон?
Тема эта обсуждается членами экспедиции. Не оставлен без внимания и удивительный эксперимент Джой Адамсон — возможность создания в неволе «резерва» диких животных.
— Эксперимент не праздный. Оставляет надежду на сохранение исчезающих видов…
— Отважная женщина, серьезный исследователь.
— А знаете, в муниципалитете Момбасы я видел чудесные акварели, есть они и в Национальном музее Найроби…
Более шести лет проведено ею среди африканских племен, в самых отдаленных уголках страны.
Биография человека всегда отражает возможности его ума и сердца. В семнадцать лет Адамсон получает государственный диплом пианистки. Работает в графике, изучает специфику чеканки по металлу, оканчивает курсы кройки и шитья, получив за этот подвиг диплом имени Гремиум, берет уроки пения, состязается в стрельбе, занимается стенографией, работает с археологической экспедицией, посещает лекции по истории искусства, рисует с натуры. «Моим стремлением было как можно правдивее отразить объект, но мне не хотелось, чтобы зарисовка напоминала цветную фотографию… Я считаю, что произведение искусства должно отражать точку зрения художника на предмет» — таково творческое кредо художницы.