Поэтому она удивительно настырна в своей прилипчивости к другим душам, с которыми вместе готовится к участию, как уже говорилось, в столь же скорбной как и оргастичной Церемонии Созерцания Цветка. Церемония служит поддержанию трагической легенды Бытия, потому что если происходящее с нами не трагедия, то нас не от чего спасать — а без Спасителя нам страшно.
— Слово, коварный Правитель, ты лживо и лицемерно, но кто я, все еще думающий словами, кто я, чтобы тебя хоть в чем-то упрекать?
Отслуживший весь день порядку усталый Мир возвращается вечером домой — и погружается в телевизионный мир грез.
Начинается процесс кормления Братьев: каждый хочет получить свое.
46. Росток в новый мир
Впервые я попал во Флоренцию на один день — и это был тот день недели, когда музеи закрыты. Уже к обеду я даже радовался этому обстоятельству. Собор снаружи и Баптистерия изнутри привели мои чувства в умиление. Чтобы им насладиться, я забрел в небольшой тенистый парк, заполняющий квадратную площадь.
Испытывая блаженство от прохлады, я присел. На соседней скамейке красивый бородач лет двадцати читал книгу. Вот он встал и пошел к телефону, а я подумал, в виду легкости его походки, модной небрежно-изящной одежды, умных больших глаз, остро взглянувших на меня из-за золоченой оправы, я подумал, что вот он, Европеоид, достойный наследник Накопленного Настоящего, флорентийский сгусток которого стоит сейчас в моем сердце.
Что же ты читаешь?
Открытая книга лежит на скамейке. Пока Человек Будущего, спиной ко мне, разговаривает по телефону, я привстаю и вижу комиксы.
Я изумился только на мгновенье. Мой alter ego тут же меня поправил, увидев в красавце-бородаче отнюдь не молодого дуралея, а жизнелюбивый росток в новый мир — в тот мир, где самый мощный природный канал информации не будет занят неэффективным «последовательным кодом» — то есть, последовательностью слов.
А в нашем мире, тут и сейчас, я стараюсь сшить белыми нитками листы совсем разных историй в продолжающейся попытке понять происходящее. Сознавая неизбежность провала, отдаю должное страсти, повинной в том, что мы движемся с листа истории на лист, изменяясь так же непостижимо, как изменялись виды.
Сжатие миллионов лет в срез осадочных пород предоставило нам возможность увидеть смену Царств.
Теперешняя революция происходит с такой скоростью, что, если судить по обилию отходов в срезе культурного слоя, один нынешний год, говорят, эквивалентен миллиону древних.
Закусив удила, богатая часть человечества мчится в компьютерный мир, в неминуемое Царство Глаза.
Движение носит характер обвала.
В трехмерной виртуальной реальности Лувра слышен тихий голос. Он шепчет что-то интригующее и неожиданное, не знаю, о ком — может, о Моне Лизе. Я хочу вслушаться в слова, мне кажется, что я вот-вот их пойму, как вдруг становится ясно, что понимать нечего.
Это не голос, просто шум ветра, играющего то ли охапками упавших листьев, то ли пучками пожелтевшей травы. С чем ветру играть, это, на самом деле, мой выбор, потому что голос виртуален, как и всё остальное в моей Душе.
Через посредство совсем не сложных датчиков в шлеме, я осуществляю сознательную и подсознательную обратную связь — с собой и с другими. С другими — так же легко как с собой: видим и слышим, что хотим и как хотим, вместе образуя эти «что» и «как».
Вызванные потенциалы мозга, используемые в диагностике болезней и в детекторах лжи, а вот сейчас — еще и для обратной связи между мозгами и компьютером, готовятся стать дополнительным средством общения.
Игра у Окон будет коллективной — пока не исчезнет полностью Стена.
Прощай устаревшая привычка мыслить именами существительными и прилагательными, оживляя застывшие картины с помощью глаголов.
Прощайте, писатели и кинорежиссеры! Откуда мне знать, как будут называться новые повелители умов? Вряд ли они будут отдельными людьми.
47. Тревожащая тайна неизвестности
Я понял, что если взять поодиночке, то мы — теперешние — несравнимо умнее тех, что придут. Вместе образуя Новый Общий Разум, они станут играть ту же роль, что фасеты составных глаз бабочки: каждая из них видит свой кусочек мира, а его изображение — коллективный результат. Я почувствовал себя Дон-Кихотом: совершаю, может быть, последнюю попытку уместить как можно больше правды в одну Душу. Забавно, что мое желание поделиться опытом — симптом той же болезни, которая ведет нас к оглуплению. Это болезнь обезличивающего слияния, и мы от рождения все больны ею.