В детстве я не играл в Наполеона, так сейчас, тем более, не стану играть в Доктора.
В этом тексте, который тоже игра, я играю самого себя. Представляю себе всё, что могу себе представить. Несмотря на это, остается совершенно очевидной разница, к примеру, между сном придуманным и настоящим. Эта разница состоит в том, что настоящий сон я видел — вот они, мои виденья, а придуманный — это лишь мои слова.
Вот понятливая собака: она точно понимает настроение, передаваемое словами Хозяина — и как странно при этом, что она не может понять простой смысл.
Точно то же самое происходит со мной, когда я слушаю музыку.
Музыка изменяется, и всякий раз, когда приходит новая, ее сначала не понимаешь, а потом уже нельзя себе представить, как можно было не понимать: Окно открылось.
Я размечтался, а вот бы всё, что я написал, было правдой — и Окно, и Сторож, и Стена.
А еще, вот бы ночью, во сне, меня взяли показать тот мир, в котором мы живем, КАК ОН ЕСТЬ, чтобы мои глаза открылись и я наконец увидел, где живу.
Я бы поклялся сохранить тайну.
Я готов даже, если надо, увидев, сразу умереть.
А может, умирать не понадобится?
Пусть я пойму несказуемый смысл музыки, пусть я, снова взглянув на Мону Лизу, к ней прозрею. Чем могут оказаться эти пойму и прозрею, кроме как почувствую и поверю? А значит, все равно словами не сумею рассказать!
Тревожит неизвестность: способен ли я понять и прозреть?
Как-то мне приснилось, что я стал говорящей собакой — счастливой, потому что ей уже не надо искать Доброго Хозяина.
Потому что Добрый Хозяин у нее есть.
48. Молю Бога об альтернативе
На дворе — всё еще зима и мороз, однако светит солнце. Зима идет к концу, так что сегодня солнце светит ярче. Вдруг в паузе привычного крика ворон я услышал новый, весенний птичий голос.
— Да брось ты свой выморочный мир! — призвал я себя в приступе глупой надежды, что можно, вот так же вдруг, стать веселым и беззаботным: ведь я и птичка — дети одной и той же Молекулы. Что радостно птичке — радостно мне. Она и я — хотим и вместе верим в исполнение желаний.
Словно в наказание за преждевременность весенней веры пришла мысль, что коренной житель острова Бали понять меня в этом эпизоде ну никак не может.
Даже посетив мои места зимой, он не сможет почувствовать, что для меня значит весенняя птичья песня, когда еще зима.
Зато в следующем Царстве таких проблем не будет. Мне нарисовалась красивая картина, как будущему мне, в ответ на Томление По Весне, дадут испытать, каково это, когда вечные Солнце, Пальмы и Море — истинно твой Мир.
Мне нарисовалась странная картина, как в какой-то из моментов будущего все люди вдруг бы оказались виртуальными жителями острова Бали и других зеленых островов, окруженных теплыми морями.
Вот бы проснуться и увидеть Общий Внутренний Мир, результат взаимодействия липких друг к другу душ, занятых развитием средств общения.
Интересно, будет ли существовать в этом мире понятие тесноты?
Напрашивающееся «нет» не очевидно, потому что любой наш мир останется «взаимодейственным». Пусть меня обвинят в рабском переводе с английского interactive, но я долго думал — и не нашел лучшего слова, чтобы обозначить ситуацию, когда внутренняя бесконечность каждого из нас уже не есть личная собственность, потому что в ней поселился соборный интеллект.
— О ужас, — в страхе я молю Бога об альтернативе и чувствую себя раздвоенным, сам себе удивляясь:
— Чего ты испугался?
49. Инвентаризация
Как этой двойственности не быть, если я — из моего, двадцатого века? В той капле из Реки Жизни, которая зовет себя Я, еще не выпал в осадок, еще жив звуками пионерского марша коммунизм, хотя лобовые атаки на Личность, так же прямолинейно использующие липкость Души как порнография использует похотливость Зверя, не прошли.
Успех сопутствует постепенному подходу, хотя цель — та же.
Странное будущее не стучится в дверь, потому что нас несет к нему течение Реки.
Рассуждая об успехе и о цели, я как бы предполагаю чей-то личный интерес в происходящем. Независимо от моей воли, мое мышление греется мыслью о Боге, которого, хотя бы в перспективе, можно понять.
Подозрение, что для этого надо перестать быть Я, пронизано лукавством: к самопожертвованию личность не готова, но уже прикидывает, каким будет воздаяние. Хитрое Я рассчитывает исчезнуть виртуально — чтобы можно было спрятаться и подсмотреть.