— Хранитель архепредания, — это я заискиваю перед Кукловодом, потому что знаю, кто он на самом деле: слуга Молекулы во мне!
Вдруг мне становится понятной — что бы вы думали? — тайна Моны Лизы.
Мало того, я эту тайну сейчас обнародую:
— Ее взглядом Кукловод выглядывает из нас.
Мы заворожены, но еще не готовы к встрече.
Мир показался осязаемым, но черным.
Щемящее желание хоть чем-то в этом мире обладать показалось особенно безнадежным.
— Щемящее желание иметь детей, — произношу я непроизвольно возникшую фразу.
— Что жаждало их громче — черное пальто или красная шляпка? — и только удивившись видимой бессмысленности этого вопроса, я понял его простой на самом деле смысл: молекулярный случай, приведший к появлению меня как и любого из нас, смог произойти в результате того, что крик красной шляпки был однажды услышан.
В черном мире мне не страшно, а странно.
Потому что, несмотря на черноту, ясно, что среди нас происходит другая жизнь и другое общение — ПОМИМО НАС. В другой жизни враги — не враги, а друзья — не друзья. Нет там ни таких слов, ни даже таких понятий. Там нет Я, там только МЫ.
— И все-таки, странно, — не могу удержаться от эгоцентрического замечания. Пока живу, во мне продолжается уверенность, что если я и не прикоснулся к тому Настоящему, виртуальной частью которого являюсь, то Настоящее существует, а значит, прикосновение возможно.
— Та самая уверенность, что не обязательно окажется правдой, — сказал бы я себе, но сейчас не время выламываться. Я — у своего предела и мне всё равно, жить или умереть.
Вот уже и прошла Недолгая Секунда Блаженной Свободы, но она БЫЛА, и я знаю, откуда приходила: это Кукловод передал привет.
Я знаю, Кукловод не признается в своем существовании, он до самой моей смерти будет соблюдать мое священное право верить и не верить.
— Дамы и Господа, — обращаюсь я к Сестрам и Братьям. Поскольку я делаю это молча и в одиночестве, то никакой ответственности за свои слова не несу:
— Дамы и Господа, не ищите иронии в моем обращении, я такая же живая кукла, как и Вы.
60. Состав рецепта
Пытаюсь вспомнить сны, когда я плавал в Реке. Мне кажется, а вдруг я вспомню, что там виднелось ниже по течению, то-есть, впереди. Я и впрямь помню, к примеру, что в недавнем сне впереди была пристань. Ее огни пускали дорожки по Реке, но ничего дальше этих огней я не мог увидеть. Вокруг была «непроглядная тьма».
Я всегда плавал в Реке ночью, и потому мне ни разу не удалось заглянуть вперед. Жаль.
Помню чувство, с которым в детстве разглядывал карту мира.
Представления о разных местах были, в основном, из книг и картинок. Стоя у карты, я сводил их воедино: «ум стучал в оболочку Яйца», готовясь к встрече с моим Новым Миром.
Мне стало понятно, почему мы обречены из поколения в поколение «повторять ошибки»: научиться эмоциям невозможно, их надо испытать.
Я удивился, что сейчас мне это очевидно, а в молодости я не понимал и, обжигаясь на ошибках, удивлялся «расточительству» опыта.
Если костер гаснет, то, чтобы снова был огонь, недостаточно дуть на уголья, надо положить новые дрова.
Пора и мне уходить в уголья. Я уже достаточно наговорился, так что сейчас наступил момент «арифметической» истины, когда следует подвести итог и простыми словами сказать, что такое МЕТАЯЗЫК:
— Метаязык передает не сообщения об образах, а образы. Метаязык передает не сообщения об эмоциях, а сами эмоции. Косноязычие на этом языке доступно нам уже сегодня. Ему предстоит развиться в свободное общение. Образы и эмоции станут общим достоянием.
Объединенный ум вырвется из трехмерной клетки и сумеет себе представить, как устроен истинный — говорят, десятимерный мир.
Раз уж я это написал, а сам, тем временем, живу и могу мечтать — почему не помечтать, как всё будет, какими станем новые мы, каким окажется новый — ОБЩИЙ — мир?
Светлые фантазии — разве это не радость?
А что есть Счастье, как не свобода от Несчастья?
Так вот, мой потомок никогда не будет одинок в своем несчастии, и никто уже не сможет — ДАЖЕ ЕСЛИ ЗАХОЧЕТ — испытать Одиночество На Кресте.
Почему нет радости, не знаю.
Над рекой клубится туман, мне кажется, что тьма не так уже непроглядна, вот бы сон продлился до рассвета, а туман успел до этого уйти, но я же не вижу этот сон, я его только вспоминаю. Помню, что река была теплой и дружественной — как всегда. Кажется, я понимаю, что это значит: