Вдруг мне показалось: если я не могу изменить внешнюю реальность, надо с ней примириться, и тогда между мной и моим сознанием наступит мир.
Если для этого надо креститься, я крещусь.
Если для этого надо упасть на колени головой к Мекке — я уже на коленях.
А еще, я прислонился лбом к Стене и счастлив, что меня научили словам, которые я должен повторять в этом положении.
«Память о блаженном беспамятстве» — назову я свое новое существование между моментами эзотерических экстазов.
— Прозрение! — кричу я себе не потому, что прозрел, а потому, что вдруг вижу, к чему надо стремиться.
Мне становится очевидной связь Языка с Метаязыком. Я ее понял вот сейчас на примере глагола «стремиться», которым готов обозначить и мечту забыть, что такое смерть — и непреодолимое желание овладеть Любимой, чтобы нельзя было отличить, что выражает ее стон: наслаждение или боль.
Потому что наслаждение столь же сильно как боль.
Потому что ощущения многозначней слов.
И всё благодаря Океану Метаязыка: пока мы любодействуем, его прибой омывает нам ноги.
Вот бы утонуть в этом Океане!
Сейчас мне показалось, что верить — это очень просто: как если бы я шел по своей улице — и при этом знал, что вот он, мой дом, а на небе — Бог.
А то я лишь мечтаю поверить, что на небе — Бог.
Мечтаю в подозрении, что мечта недостижима.
Подозреваю, чтобы вопреки подозрению мечта сбылась.
11. Интрига нашего времени
Удовлетворяя желания, процесс технократического развития увеличивает их число.
Освобождаясь от первобытных страхов и забот, вместе с усложняющейся жизнью, усложняется и ускоряется Личность.
Исторический факт: старую музыку играем всё быстрее.
Личность, вроде бы, расцветает — она уже начала интересоваться правами животных и проблемами глобализма.
Поскольку мышление любит играть в игры, должно бы меняться и содержание игр. Однако оказывается, что заворожившее охотников на мамонтов тривиальное волшебство убийства на расстоянии не меньше завораживает и сейчас.
По мере того, как цивилизующимся миром овладевает профессиональный идиотизм, кормящие Братьев телевизионные грезы становятся все ярче и глупее.
Сущее в мире с собой, даже если внутри этого мира идет борьба или война. Я осознал, в чем интрига нашего Времени: стараясь навести в своей жизни порядок и подчинить ее словесному Закону, утверждающему для каждой Личности равные права, незаметно для себя мы движемся в пост-личностный мир.
Фанат вживляет себе в руку микросхему, чтобы передавать сигналы своего тела на расстояние. Средства массовой информации сообщают к сведению миллионов людей дальнейший план фаната: он хочет вживить микросхему также и своей жене. Пока тоже в руку.
Жена делится своим восторгом: мы станем самой близкой парой на свете и в истории. И в самом деле, ее рука сможет делать все, что захочет муж — в тонкостях деталей, немыслимых при словесной передаче пожеланий. Пара рассчитывает поведать о своих экспериментах всему миру в новых интервью.
Воздух насыщен идеей информационного слияния, и совершенно неважно, если первые попытки напоминают игру в куклы.
Личность тождественна с врожденным желанием выйти за собственные границы.
В то же время Личность со всей страстью стремится себя в собственных границах охранить.
В который уже раз в этой книге я осознал, что правда и неправда неразделимы.
Я понимал Метаязык как возможность обрести единство в Сокровенном. А сейчас становится очевидным, что в обществе профессиональных идиотов Сокровенное выйдет из моды, превратившись в литературный памятник прежнему бытию.
Мне уже было показалось, что все мое предприятие взорвалось на мине, как вдруг я вспомнил, что Личности все равно конец. Флорентийский любитель комиксов вновь устремил на меня проницательный взгляд.
Змея раздробилась зеркальными чешуйками своей кожи, каждая из которых — чье-то Я, и исследует мир, в котором оказалась.
Среди прочего, нам приходится изучать, как по сигналам Молекулы самособирается фетус.
Грядет Сигнал к началу всеобщей самосборки.
— Иерихонская труба прозвучит, но еще не скоро, — говорю я, чтобы себя успокоить, чтобы остаться по эту сторону представлений не только о Добре и Зле, но и о себе, сидящем у пока послушного компьютера и обреченном мечтать.
12. Инстинкт ожидания Сигнала
Не помню, по какой ассоциации перед моим внутренним взором предстала бабочка, только переставшая быть куколкой. Она сидит под утренним солнцем, и, хотя крылья еще не полностью раскрылись, уже видно, как они красивы.