Еще я чувствую, что занят строительством убежища. Если речь идет о доме, то какой же дом не имеет стен и крыши? Или что за избушка без окон и дверей — разве что ведьмин дом.
Впрочем, способный к полетам ведьмин дом представляется некоторым реальностью. Они считают, что это осевший в эпосе корабль пришельцев.
На сей случай я не имею собственного мнения, тем более, что у меня серьезный комплекс: я подозреваю, что Братья, подсказывающие мне этот текст, сами не знают, что строят. Я подозреваю, что их связи в Мире За Стеной, а соответственно, и осведомленность, тоже сильно ограничены. Другими словами, все мы вместе, образующие личность по имени «Я» — чистой воды авантюристы.
Забавно играть с собственной липкостью: огромное большинство людей не захотят следовать моим мыслям, и всё же я способен представить себя в теплой компании и сказать:
— Мы же с Вами понимаем, что выглянувшее сейчас Солнце, когда за окном — уже следующая зима, выглянуло, чтобы заглянуть к нам в окно, чтобы у нас на Душе стало светлее.
— Мы же с вами понимаем, что это не случайно я подошел к книжной полке, взял книгу Швейцера и, открыв ее наугад, попал на страницу, где было написано:
«Дитя природы не боится смерти: в его представлении это нечто вполне естественное». И действительно, страница открылась не случайно, потому что в книге после нее — разлом: вклейка фотографий.
Мне самому удивительна параноидальная сила побудительных причин, заставляющих меня продолжать данное исследование при практической предопределенности окончательного фиаско. И тем не менее, должен признаться: что бы ни случилось дальше, я не жалею, что его начал. Пишу, спасаясь от страха — так напугала акулья пустота взгляда, которым мне случилось заглянуть себе в глаза.
Чтобы оборониться, я стал разбираться с неизбежностью личного пессимизма. Я уговаривал себя так: пессимизм приходит и уходит. Значит, его нужно как всё мимолетное ценить: что есть сауна без холодного душа?
Или, как я уже, кажется, говорил, что толку в лете, если о нем не мечтать зимой?
Другими словами, можно жить под взглядом акулы — и при этом, пусть временами, но чувствовать себя хорошо.
Я понял, зачем пишу этот текст: надеюсь, что перед лицом реальности можно научиться жить хорошо по-настоящему, а не просто привыкнуть, закрыв глаза на печальные обстоятельства.
Пока же надо мной можно смеяться: я вышел искать Счастье, а узнал, что со смертью всё кончается.
Я себя спрашиваю, «а может, все-таки, не всё?» — и ответа нет. Неужели ловушка захлопнулась?
У меня есть все основания считать, что «да».
И все же, кто-то во мне — то ли Брат, то ли Братья, а может, испугавшийся за свое влияние Кукловод («вдруг кукла в отчаянии выйдет из повиновения?»), кто-то во мне упорствует, говоря:
— Нет!
19. Джованни мне сказал
Лев Николаевич сказал:
— Все мы больны жизнью.
Еще в молодости понятие Среды Обитания показалось мне очень нетривиальным, когда я, схватив очередную инфекцию, осознал себя одновременно обитателем и средой.
Понятно, что дело не только и не столько в тысяче маленьких и больших болезней, составляющих жизнь: мы больны сутью нашего существования. Если вспомнить авторитетнейшее свидетельство Швейцера об отношении к смерти «детей природы», то становится понятным, что болезнь носит социальный характер.
С помощью этой книги я пытаюсь доказать себе и другим, что болящее наше Я готовится снова выздороветь, превратившись в Мы.
Не знаю, когда я в большей степени сумасшедший: когда считаю, что прав — или что неправ.
Мой друг сердится:
— Определись, а потом высказывайся, — критикует он меня. Но тут меня не собьешь, я знаю, что правда-и-неправда вернее правды, не говоря уж о неправде.
Общность среды и ее обитателей основана на общности принципов построения всего живого. Находящиеся на противоположных полюсах сложности мы и вирусы — несомненно, родственники и способны скрещиваться. Это заставляет науку предполагать наличие Общего Предка. Если он не был создан сразу, то появился в ходе эволюции. Поэтому ученые говорят о Последнем Общем Предке — и даже знают примерный возраст этого, предположительно бактерие-подобного существа, возможно самособравшегося на Земле, а может, занесенного на Землю с метеоритом. Одна из проблем состоит в том, чтобы доказать возможность предсуществования среды, в которой пришелец смог бы прижиться.
В типичных экспериментах, проводимых в замкнутых объемах, заполненных влажной атмосферой, в присутствии вулканических газов и минералов, создаются электрические разряды — имитация доисторических гроз. Смотрят, какие молекулы при этом создаются: не будут ли они пригодны если не для самосборки Общего Предка, то хотя бы ему для корма?