Вижу в небесах твой образ мнимый
(То мираж последний дарит Рай).
Птицы мне кричат: "Прощай, любимый!"
Ветер вторит им: "Прощай, прощай..."
Как опять хочу я слышать голос милый.
Без твоей улыбки очень грустно жить.
Речка мне журчит: "Прощай, любимый",
А песок скрипит: "Пора, пора забыть".
Не забуду! Образ твой незримый
Буду вечно я в душе своей хранить.
И пусть всё кричит: "Прощай, любимый!" -
Без тебя мне долго не прожить...
Скоро я умру, страданьями томимый,-
Будем снова вместе мы тогда с тобой,
И не скажешь ты: "Прощай, любимый",
А воскликнешь: "Здравствуй, милый мой!"
Я не умру
Почему-то стало темно и звука нет.
Неужели я умер? Или это видение?
Возможно, это кто-то выключил свет,
И есть ещё надежда на прозрение.
Пустота окружила и сковала меня всего,
Разрывает сердце вакуум этой пустоты.
Возможно, это больше нет уже ничего,
И меня покинули последние мечты.
Неуютно мне, как будто душу холодит
Ледяная кромка, по которой босиком иду.
А возможно, это холод от могильных плит,
Или просто отключили отопление в Аду.
Я всегда искал по жизни тишину и покой,
Бежал от людей, и от их пророчества.
Возможно, это теперь я совсем больной,
И стал бояться своего одиночества.
Нет, нет, я не умру - я просто усну,
И будет сниться всё то же видение...
Я уйду, уйду во тьму, в мрак, в тишину -
Гасите свет и отключайте отопление!
Дай, Боже, умереть в бою...
Дай, Боже, умереть в бою,
Сражённым пулею шальной,
И унести тоску свою
В мир лучший, в мир совсем иной!
Я об одном могу мечтать -
Пасть в ураган свинцово-шквальный,
Ведь от болезней умирать -
Удел бесславный и печальный...
Уход в иной мир
Уход мой в мир совсем иной
Пройдёт согласно этикета:
Носители венков толпой
Пройдут вдоль моего портрета,
Слезами оросят могилу
(Улыбку скрыв едва-едва),
Взгрустнут (с потугой, через силу)
И скажут добрые слова
О том, какую жизнь я прожил,
А мог ещё и дальше жить,
И если бы нежданно ожил,
То чёрти что мог совершить!
Все те, которые без лени
Меня топтали и давили,
Воскликнут (павши на колени),
Что лишь меня всю жизнь любили,
За мною шли они повсюду
И как мессии верили всегда,
И проклянут того Иуду,
Что погубил меня без всякого стыда...
Такое, знаю, трудно пережить,
Однако мёртвым всё привычно.
Но если б мог я это ощутить,
То умер бы тогда вторично!
Смерть во сне и наяву
Я в железные ворота постучал.
Рай здесь рядом - только шаг ступить.
"Пётр, открывай!"- я в исступлении кричал,
Но не захотели в Благодать меня пустить.
В грязь упал, закрыв лицо руками.
Для чего я так сюда спешил?
В Рай идут со смертными грехами,
А меня долой, хоть я и не грешил.
Видно им своих святых хватает,
А тем более псалмов я не пою.
Пусть подлец ворует, убивает,
Но грехи замолит - и в Раю!
Можешь согрешить, но только кайся
(Души покаянные в цене).
Бога не молил - не обижайся -
Будешь в пекле на сковороде!
Жизнь моя была страшнее Ада.
Я устал. Так дайте отдохнуть.
Под листвой божественного сада
Хочется без памяти уснуть,
Чтоб исчезли глупые волненья,
Чтоб скорей обиды позабыть,
Чтобы душу не тревожили сомненья,
Что прекрасней: жить? или не жить?
Только, может, это сон и есть:
Пётр, Рай и райские ворота?
Мне ж, теперь, уже ни встать, ни сесть -
Я лежу в гробу,- вот вся моя свобода!
Лишь в гробах покойники живут,
Или "неживут", ещё вернее.
Слышу - крышку гроба упыри грызут.
Страшно здесь, а на земле теплее.
Ах, как сыро, холодно, темно,
Черви под спиною копошатся...
Только мне всё это - всё равно.
Мёртвый я. Чего теперь бояться?
Вурдалак грехи мои замолит.
Пётр святой утопит их в вине.
Сырость мне костей совсем не ломит
(Если ломит, то уже не мне).
Мой костюмчик новый отутюжен