Последним салютовал «Принц «Альберт», заслуженный ветеран, первый башенный броненосец, заказанный для Королевского флота. Память услужливо подсовывала барону размерения корпусов, водоизмещение, калибры артиллерии, типы судовых котлов и механизмов - зря, что ли, он два месяца изучал все, что мог собрать по корабельному составу Эскадры Специальной Службы?
Королевская яхта подрезала хвост ордера широкой полуциркуляцией и легла на обратный курс. Теперь залпы катились назад, к голове строя, вдоль второй линии, едва различимой в клубах порохового дыма.
Барон извлек из складок пледа громоздкий апризматический бинокль французской фирмы «Moreau Teigne», подкрутил колесико, настраивая резкость. Так... батарейный «Уорриор», первый броненосный фрегат с железным корпусом британской постройки; три однотипных броненосных корвета, «Вэлиант», «Резистанс», «Гектор», ухудшенные копии «Уорриора». За ними - казематный «Пенелоп»; на этом корабле Адмиралтейство решило сэкономить: маленький, слабо вооруженный, зато может ходить по мелководью, под неприятельским берегом. Батарейный «Лорд Уорден», тоже из старичков - деревянный корпус, обшитый четырехдюймовым котельным железом. Хлам, вчерашний день.
Вот яхта поравнялась с «Геркулесом», и тот снова изрыгнул пламя. Небо над Портсмутским рейдом раскололось: флагману разом ответили все до одного броненосцы. Зрители неистовствовали, посвежевший ветер рвал дымную пелену в клочья, унося их в сторону моря неопрятными медузами, истаивающими на лету. И опять полетели вверх шляпки, кепи, цилиндры...
А восторгаться-то и нечем, подумал барон. Две трети эскадры - сущий антиквариат, старье, мало пригодное для совместных действий. Даже привести этот плавучий паноптикум из Портсмута на Балтику - задачка не из легких. Придется сводить вместе близкие по характеристикам суда, и отправлять отряды к точке рандеву по отдельности. Скажем, к Готланду. И все равно авантюра - с таким хламом надеяться на успех прорыва мимо фортов Кронштадта, под огнем, по минным банкам, сквозь линии ряжевых заграждений, может только неисправимый мечтатель. Осознают ли это блестящие офицеры, что выстроились при параде на палубах посудин ее Величества?
Над мостиком «Геркулеса» взлетел флажной сигнал: «Командующий извещает об окончании смотра». И, словно в ответ, со шканцев «Каледонии» раздался медный звон - колокол приглашал пассажиров к чаю. Британские традиции: война - войной, а файф-о-клок - это святое.
Спускаясь по роскошному (красное дерево, бронза, бархат!) трапу в буфетную, барон заново перебирал в памяти сведения о броненосцах сэра Эстли Купера. Он уже знал, что напишет в своем рапорте военно-морскому атташе: «В случае войны на Балтике, англичане вынуждены будут значительно усилить Эскадру Специальной Службы броненосными судами новейшей постройки. В особенности им потребуются суда прибрежного действия и броненосные тараны типа «Руперт» и «Белляйль». В нынешнем составе эскадра мало способна угрожать балтийским морским крепостям».
Греве отпил из чашки, украшенной золотым силуэтом «Каледонии», обжигающе горячий чай. Говорят, в Америке предпочитают кофе... Ничего, скоро он сам это выяснит. Через три дня из Ливерпуля в Нью-Йорк отбывает пароход «Селтик», судоходной компании «Уайт Стар». Билет давно лежит у барона в портмоне, и, если не стрясется чего-нибудь непредвиденного, недели через две он будет в Филадельфии и поднимется на борт «Крейсера», который вот-вот должен покинуть сухой док. А уж там - как решит капризная фортуна мировой политики. Может статься, ему, мичману Греве, придется еще командовать «Пли!» орудийному плутонгу, в прицелах орудий которого застыл корабль с «Юнион Джеком» под гафелем…
IX. Тяжело в учении
Слитный грохот девятидюймовок безжалостно встряхнул монитор. В подбашенном отделении звук получился слабее, чем палубе или в башне, но и этого хватило, чтобы мичман Казанков на секунду оглох.
- Что застыл, храпоидол? - заорал артиллерийский кондуктор. - Подавай, язви тя в корень!
Матрос сноровисто зацепил железными клещами чугунную болванку практического снаряда, в котором пороховой заряд заменили песком. Двое других навалились на цепи; снаряд оторвался от тележки и поплыл вверх, в люк, прорезанный во вращающемся полике орудийной башни. Там его подхватили, уложили в кокор, накатили к казеннику и деревянной палкой с обитым кожей валиком дослали в камору правого орудия. Подали картузы дымного артиллерийского пороха; затвор масляно чавкнул, запирая канал ствола, а из погребов уже поднимали на лязгающем цепном подъемнике снаряд для второй девятидюймовки. Действие повторилось с точностью хорошо отлаженного часового механизма.