“ПРОГРАММА
пребывания в США поэта Е. Евтушенко с семьёй (жена, двое детей, няня) по приглашению
Университета г. Тулсы
Срок пребывания: 20.07.92-20.07.93 г.
15 августа 1992 г. — август 1993 г. — чтение лекций в студенческих аудиториях Университета г. Тулсы.
15 августа 1992 г. — Прибытие в США (Нью-Йорк).
В последний месяц пребывания в США (август 1993 г.) Е. Евтушенко планирует с ознакомительными целями посещение ряда американских городов (Нью-Йорк, Сан-Франциско, Бостон, Нью-Орлеан, Майами, Чербанко, Вашингтон, Чикаго, Финикс, Филадельфия, штаты Мэйн, Аризона, Нью-Джерси, Орегон, Флорида) — поэтические выступления, чтение лекций, а также посещение с туристическими целями Гранд-Каньона, Гавайев, Пуэрто-Рико.
Во время годичного пребывания Евтушенко в сШа возможны его кратковременные отъезды на родину, связанные с семейными обстоятельствами, а также его выезды в Европу и Латинскую Америку для поэтических выступлений и чтения лекций, для чего Е. Евтушенко и членам его семьи потребуются многократные выездные визы в СССР и европейские страны.
15 августа 1993 г. — Возвращение Е. Евтушенко с семьёй в Москву”.
И вся эта жизнь в течение целого года (а на самом деле Евтушенко прожил с семьёй в США в течение нескольких лет) была за счёт принимающей стороны. Вот как богатая Америка вознаградила нашего “шестидесятника” за его “дипломатическую службу”, о которой ещё в 60-х годах с одобрением писал создатель ЦРУ Аллен Даллес. Правда, Евгений Александрович объяснил во многих своих интервью, что в университетском городке Тулсы он поселился потому, что, проезжая по его улицам, он услышал таинственную и мистическую “мелодию Лары” из “Доктора Живаго”. И правильно сделал: зачем ему было объяснять, что ни в один из крупных городских университетов Восточной Америки он устроиться не мог, поскольку лауреат Нобелевской премии и знаменитый в Америке поэт Иосиф Бродский выступил против обустройства Евтушенко в Нью-Йорке или Нью-Джерси как поэта, разоблачающего в своей поэме “Под кожей статуи Свободы” “американский империализм”, убивающий лучших сынов Америки — Линкольна, Джона Кеннеди, Роберта Кеннеди...
При этом Бродский чуть ли не грозил общественному мнению американских интеллектуалов, что если они закроют глаза на “антиамериканизм” Евтушенко, то он, Бродский, сложит с себя все почести и обязанности, коими его наградила Америка. Вот и пришлось Евгению Александровичу вспомнить о “мелодии Лары”.
***
Кем только не называл себя Евгений Александрович, размышляя о месте, которое он занимает и займёт навечно в русской поэзии!
Ему хотелось быть своим и в Пушкинской плеяде, и в Есенинской, ему хотелось, чтобы его считали поэтом, стоящим рядом с Маяковским и Смеляковым, с Лермонтовым и Пастернаком... А по “социальности” он считал себя прямым собратом Николая Алексеевича Некрасова. Но это было хвастливым фарсом, потому что он не успел при жизни внимательно прочитать главную “социальную” поэму Николая Некрасова “Современники”, в которой великий поэт ужаснулся, глядя на петербургскую “элиту”, сформировавшуюся буквально за несколько лет сразу же после 1861 года, то есть после отмены крепостного права:
Я заснул, мне снились планы
о походах на карманы
благодушных россиян,
и, ощупав мой карман,
я проснулся... Шумно в уши,
словно бьют колокола,
гомерические куши,
миллионные дела,
баснословные оклады,
недовыручка, делёж,
рельсы, шпалы, банки, вклады —
ничего не разберёшь!
С прозорливостью пророка Некрасов словно бы разглядел наши 90-е годы с их дефолтами, “пирамидами”, “залповыми аукционами”, “ваучерами”, — словом, со всей эпохой криминальной революции и всемирно-исторического мошенничества, обрушившегося на нас второй раз через сто с лишним лет после пореформенного ограбления страны и народа... Герои его поэмы Григорий Зацепа, Фёдор Шкурин, Савва Антихристов — это наши Мавроди с Прохоровым, наши Березовский с Абрамовичем, наши Чубайс с Гайдаром.