"СОЦИАЛИЗМ ИДИОТОВ"
После того как Евтушенко уничтожил своё антисемитское стихотворение о “врачах-отравителях” и, замаливая этот случайный грех перед современниками, сочинил “Бабий Яр”, он как бы переродился.
Его, “переродившегося”, восторженно принимали во всех 94-х государствах, где он побывал, его избрали во множество мировых Академий, ему устраивали творческие вечера во многотысячных залах многих стран, куда его заносила судьба, поклонники засыпали его письмами. Одно из посланий такого рода особенно выделялось на этом хвалебном фоне, во-первых, потому, что было написано в рифму, а во-вторых, потому, что было подписано знаменитым Леонидом Утёсовым, который, прочитав “Бабий Яр”, опубликованный в “Литгазете” от 19 сентября 1961 года, сразу же бросился к столу, охваченный приступом вдохновения. Если несведущий читатель, помнящий Леонида Утёсова в образе бесшабашного русского пастуха из кинофильма “Весёлые ребята”, спросит, какое отношение имеет этот пастух к стихотворению “Бабий Яр”, то ему придётся узнать, что письмо Евтушенке писал не этот пастух, а одесский интеллигент Лазарь Иосифович Вайсбейн, взявший себе в 30-е годы псевдоним “Леонид Утёсов”. И вот каким было его стихотворное послание поэту, написанное в сентябре 1961 года и впервые напечатанное в книге “Я останусь не только стихами…” Современники о Евгении Евтушенко”, изданной в Москве после смерти поэта (“Русский мир”, 2018. С. 472). Послание начинается с эпиграфа:
…………………………………
В этом стихотворенье Леонид Утёсов изложил всю сущность мировоззрения, которое исповедовали целые пласты советской интеллигенции в 30-е годы прошлого века:
Восхитившись “настоящей русскостью” Евгения Александровича и его актёрской способностью “превратить себя в человека другой национальности”, Леонид Осипович Утёсов в своём стихотворном отклике справедливо повторил вслух за Евтушенко имена и географию жертв всемирного европейского погрома, длившегося несколько веков: “Дрейфус” (Франция), “Анна Франк” (Голландия), “Белосток” (Польша), “инквизиция” (вся протестантская и католическая Европа) и, наконец, “Бабий Яр” (Украина). Но ни о каких русских кознях и погромах в этом перечне антисемитских деяний Утёсов не сказал ни одного слова. Он просто попытался сказать нечто важное от имени “тупого антисемита”:
И тут, хочешь не хочешь, приходится отвечать на вопрос: для кого Россия в 30-е годы строила социализм? Неужели, если согласиться с Утёсовым, советский человек, создавая “построенный в боях социализм” (Маяковский!), не имел прав и возможностей пользоваться его плодами? В чём же здесь дело? Неужели в том, что “каста проклятая” (как называл Сталин сословие партийной, советской и культурной номенклатуры), совершив с помощью простонародья политическую, экономическую и культурную революцию, решила к середине 30-х годов, что она достигла главного: построила социализм для себя, и что всяческие притязания простонародья на свою долю социализма нужно называть “антисемитизмом”? То, что такое предположение недалеко от истины, подтверждают страницы из книги русского человека Юрия Елагина, вышедшего из среды дореволюционного сословия инженеров и фабрикантов и ставшего в 30-е годы сотрудником театра имени Вахтангова. Книга, которую он назвал “Укрощение искусств”, была издана в 1952 году в американском издательстве им. А. П. Чехова, и речь в ней шла об условиях жизни в 30-е годы эстрадной и театральной элиты, к коей принадлежал и поклонник Евгения Евтушенко Леонид Утёсов. Вот что пишет об этой жизни её честный свидетель, музыкант Елагин, побывавший в те годы в русской глубинке на берегах Оки возле городка Елатьмы, где советское правительство после опустошившей эти земли коллективизации передало их вахтанговцам, которые построили для себя на развалинах крестьянского быта не плебейский “социализм идиотов”, а настоящий социализм советской знати.