- А как вам такое? - спрашивал Фландерей Оника и других молодых балбесов, проявивших любознательность к литературным чтениям ввиду полного отсутствия нормального досуга.
- Так лишь на битву построились оба народа с вождями,
Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы:
Крик таков журавлей раздается под небом высоким,
Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных,
С криком стадами летят через быстрый поток Океана,
Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям,
С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.
Но подходили в безмолвии, боем дыша, аргивяне,
Духом единым пылая - стоять одному за другого.
- Красиво, - подумав, сказал Оник. - Но где рифма?
- Какая тебе еще рифма нужна, щенок? Ты что же не слышишь, что речь плывет как тучка в ветреный день: быстро, грациозно и при этом сполна демонстрируя всю свою грозную красу. А тебе лишь бы примитивное звучание: Гера - для Зевса мегера, Афина - с дельфином, Афродита - пеной омыта.
- Посейдон - властелин дон, Аид - мертвых теребит, Деметра - командует ветром...- радостно подхватил Оник.
- Погоди, балаболка! Каких таких дон властелин Посейдон?
- Известно, морских и океанских.
- Правильно говорить доньев, деревня! Аид понятно, но каким-таким ветром командует Деметра? Может, Бореем или Зефиром? Я думаю, они сильно удивятся этой новости. Ты даже примитивно рифмовать не умеешь, а берешься оценивать произведения высшего класса. Твое мнение мне неинтересно, что скажут остальные?
- Непревзойденно, феерично, блистательно, гениально! - окружившие Фландерея льстецы хорошо помнили, кто угощает их вином. Оника быстро оттерли. Зашел разговор о молодых перспективных поэтах.
- Дальше всех, я думаю, Гомер пойдет, слабовидящий, - сказал один из лоботрясов, немного разбиравшийся в современном древнегреческом искусстве.
- Этот глухой тетерев? - удивился Фландерей. - Из уважения к физическим недостаткам я не стану ничего говорить о его никчемности как поэта. Но это просто смешно - называть Гомера перспективным. Он, по-моему, всего на несколько лет меня младше. Мне приходилось его слушать, но, честно скажу, это было тягостное выступление. Ни юмора, ни сатиры, ни по-настоящему яркого пафоса. Что-то умеет, но в целом - середняк!
- Все-таки у него есть и неплохие вещи, - продолжал упорствовать молодой литературовед. - У меня дядя работает в Афинской библиотеке, я кое-что читал.
- Да этот Гомер и писать не умеет, - расхохотался Фландерей. - Может, какой-то действительно хороший поэт, смеха ради, свои стихи его именем подписал.
- Может быть, - кротко согласился молодой человек, тоже любивший вино больше стремления во что бы то ни стало доказать свою правоту.
- А кто, по-вашему, самый перспективный поэт? Кроме вас, конечно, - снова подал голос Оник, которому надоело болтаться на втором плане.
- Ивик интересно пишет, Гесиод, Мосх неплохо закручивает. Естественно, я говорю только о простых смертных. До произведений родственников богов, не говоря уже об олимпийцах-небожителям, всем нашим современникам, как Авгиевым конюшням до стандартов санитарно-эпидемиологической службы. Что касается вашего покорного слуги, то я не люблю сам себя оценивать. Мне достаточно того, что я единственный на сегодняшний день человек, получивший две похвальных грамоты и кубок из рук самого Аполлона.
- А что вы думаете о нынешней войне? Можно было ее избежать или, хотя бы, быстрее закончить? - спросил кто-то из молодежи.
- Что, пацан, воевать боишься? - засмеялся Фландерей. - Хотел бы всю жизнь искусствами заниматься, вино пить, пастушек теребить и крови людской никогда не проливать? Многие хотят, но современный мужчина обязан повоевать хотя бы на одной войне. Какой ты к чертовой матери древний грек, если голой жопой ежа напугать не можешь. Мы этих троянцев всю жизнь в кулаке держали, и впредь будем держать! Даже если бы Елену никто не крал, все равно давно настала пора показать им, кто есть кто в античном мире. Троянцы - это язва на печени нашей великой цивилизации! Я их презираю! Избежать войны, ха! Чистеньким хотите остаться, юноша? Не выйдет! Если боитесь крови, лучше сразу прыгайте за борт. Война до победного конца, и баста!
- А вы, наверное, во многих сражениях поучаствовали? - с уважением спросил кто-то из окружающих.
- А то как же. Мечом и копьем я орудую не хуже других. Но все военачальники, под началом которых мне посчастливилось служить, говорили, что мой меткий глагол бьет по врагу намного мощнее тяжелых орудий.
- Глаголом и я драться могу, - шепнул Онику юноша, высмеянный Фландереем. - Даже существительным так вдарить умею, что уши вянут. Сдается мне, этот старый хрыч тяжелее запятых ничего в жизни не поднимал, а хвалится так, куда там Гераклу.
- Когда молодой человек уклоняется от войны - это страшно, - продолжал разглагольствовать великий поэт. - Когда мне говорят, что не хотят воевать, потому что против бессмысленного убийства, я всегда отвечаю: "Все против бессмысленного убийства, но причем здесь война?" На войне все осмысленно и рационально. Ты убиваешь, чтобы не убили тебя и твоих товарищей. Если ты не будешь этого делать, убьют тебя, что полбеды. Гораздо страшнее, что могут пострадать твои соратники, причем не только находящиеся рядом. Если порядок рухнет в одном месте, велика вероятность, что будет проиграна вся битва.
- Вы скажете, что по такой логике дезертиры лучше пацифистов, явившихся в войско. Они скрываются, но никого не подводят в сражении. Такое утверждение является не более чем подлейшей казуистикой! Получается, дезертир - борец за мир? Нет, нет и еще раз никогда! Дезертиры - это люди без чести и достоинства, заслуживающие отлова и отправления на передовую в качестве пушечного мяса. Таких людей я презираю и всячески клеймлю в своих произведениях! Но что-то мы заболтались, друзья. Смотрите, вот уже пристань. Сдается мне, я здесь уже когда-то бывал. Странно, в этих краях я раньше останавливался только в Трое, еще до войны, когда меня пригласили на литературный вечер. Посейдоном по Солнцу, это же и есть Троя! Капитан, разворачивай судно! Мы не туда попали.
- Поздно! - послышался полный отчаянья голос капитана. - Я перед прибытием лег немного отдохнуть, доверив завершающий отрезок помощникам, а они нас всех предали!
- Неправда! - закричал с другой стороны корабля первый помощник. - Вы сами указали нам этот маршрут, а теперь возлагаете всю вину на нас. Лично я раньше в этих краях никогда не плавал. Я эту Трою в глаза никогда не видел.
- Какая разница! - закричали все присутствующие едва ли не в один голос. - Разворачивайтесь!
- Поздно, - обреченно произнес первый помощник. - Мы уже пришвартовались к берегу, а троянцы взяли нас под прицел.
- Остается одно, - громко сказал мудрый Хирон. - Сказать, что мы осознанно сдались в плен, чтобы воевать на их стороне.
- Ни за что! - мужественно воскликнул великолепный Фландерей. - К тому же они нам не поверят.
- Поверят, если будем единогласны. В общем, сдаемся в плен и говорим, что все мы разочарованы в Агамемноне и Менелае. Дальше действуем по обстоятельствам. Все согласны?
- Согласны! - прозвучал дружный ответ.
- Поступайте, как знаете! - крикнул капитан. - Лично я человек чести и не могу позволить себе жить после такой ужасающей ошибки.
С этими словами капитан попытался застрелиться из пращи, но, к счастью, удар оказался не слишком сильным. Незадачливого самоубийцу быстро скрутили, качественно оглушили и выбросили за борт, чтобы паникер не выдал всех врагу. Через некоторое время делегация троянцев, возглавляемая Энеем, поднялась на борт. Незадачливые древние греки выстроились в ряд. Помощник, превратившийся в капитана, обратился к троянскому герою и рассказал придуманную Хироном легенду.