Роберт ударил её по щеке. Не сильно, но достаточно чтобы щеку Изы будто кипятком обожгло.
– Послушай меня, – сказал он низким, вибрирующим голосом, хватая её за плечи и подтаскивая ближе к себе, – я был с тобой действительно вежлив, Иза. Вёл себя, как настоящий джентльмен, потому что мужчина обязан быть вежливым с будущей матерью своих детей. Я разрешал тебе тут работать, хотя сейчас ты должна была бы быть вместе с моей сестрой, и готовиться к нашей свадьбе. Я позволил поставить мне идиотское условие про строгое воздержание до свадьбы. Я сохранил жизнь твоему ничтожному братцу, хотя должен был пустить ему пулу в лоб, когда застукал шныряющим вокруг моего дома. Я всё тебе разрешал, но не позволю на людях выказывать неуважение ко мне. У тебя есть характер, детка. И мне это нравится, но всему есть время и место. Не заставляй меня напоминать тебе об этом снова.
Иза дотронулась до своей щеки, уже практически плюнув на своё обещание Фрейзеру, потому что она не хочет, просто не сможет больше ни секунды дольше притворяться невестой, а вернее – собственностью, этого человека. Она уже отрыла рот, чтобы высказать ему всё, но прозвучавшие вдруг слова заставили её замереть.
– Убери от неё свои руки.
Волна облегчения буквально затопила Изу. Это был Шанс! Слава богу, он не пострадал, и… почему Пол просто выронил своё оружие?
– Ты же умер, – выдохнул Пол. Его лицо было абсолютно белым, а рука дрожала, когда он осенял себя крестом. – Я выстрелил тебе в голову, а тело сбросил в реку!
На это заявление Иза только шокировано уставилась на него во все глаза.
– Я и есть мёртвый. – Спокойно согласился Шанс, вставая рядом с ней, – И всё же, стою здесь. Становится интересно, каким же образом, не так ли?
Ричи выглядел таким же потрясённым. Он тоже перекрестился, и Иза услышала знакомое бормотание на латыни: "In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti…"
Даже Роберт выглядел так, будто увидел приведение, от чего по спине у Изы поползли мурашки. Никто не опровергал заявление Пола, что тот выстрелил Шансу в голову. Это не тот вариант, когда после можно просто встать, отряхнуться и уйти, но, перед ней стоял Шанс, который подтверждал, что он умер и исчезать пока никуда не собирался. Мог ли он загипнотизировать их так, что всем показалось, будто Пол действительно выстрелил в него? Такое вообще возможно?
Иза повернулась, чтобы посмотреть на Шанса, и уловила в его взгляде что-то такое, что заставило её замереть. Вспомнилось ощущение от прикосновения к его чересчур прохладной кожи, его глаза, которые, казалось, меняли свой цвет, и как он попал в её комнату через окно на пятом этаже безо всякой пожарной лестницы. Можно ли всё это объяснить просто умением гипнотизировать… И что, если нет?..
Шанс спокойно выдержал её взгляд, будто зная, какие именно мысли сейчас проносятся в её голове, и не отрицая их. И снова в памяти всплыл разговор с её бабушкой. "Не думай, что мир состоит только из того, о чём учат в школе. О нет, моя дорогая. Это – только верхний слой…”или слова Шанса, когда она спросила, кто он такой. "Тебе пока лучше этого не знать, потому, не задавай вопросы, на которые не готова услышать честные ответы…”
Роберт достал свой пистолет.
– К чёрту! Я буду всаживать в тебя пули до тех пор, пока ты точно не сдохнешь!
Иза услышала хлопки, увидела какое-то размытое движение… а потом её обняли руки Шанса. Звуки будто слились в один, желудок горел огнём, хотя всё остальное тело трясло от холода. Она попыталась посмотреть вниз, но Шанс не позволил ей это сделать. Он всё ещё прижимал ей к себе, когда сквозь пелену шока она осознала, что они двигаются, но уже где-то снаружи. По крышам. Со скоростью, которую логически объяснить никак не получалось.
Потом её мотнуло, они внезапно остановились. Шанс наклонился над ней, его лицо было совсем близко…
О боже! Его лицо!
Иза закричала. Или попыталась это сделать. Получилось только что-то прохрипеть. Шанс не обратил на это особого внимания, только вытащил откуда-то нож. Эти горящие глаза, клыки… он что-то вроде дьявола, тупо соображала Иза. От ужаса она не могла даже пошевелиться. In nomine Patris…
Шанс ударил её ножом в бок. На этот раз Иза смогла закричать, агонизирующим криком, изливающим всю её душу. Затем был ещё один, раздирающий всё внутри всплеск боли, когда Шанс выдергивал нож, а потом её глаза стало затягивать милосердное серое покрывало беспамятства. Боль стала отступать, а холод только усиливался. Иза уже едва могла рассмотреть такое незнакомое ей лицо Шанса, когда он полоснул ножом себе по запястью и прижал порез к её губам.