Да, проникнуть в колонию Чад было очень и очень нелегко. Достаточно вспомнить, что еще несколько лет назад на доставку грузов сюда по суше и реке уходило от одного до двух лет.
Вообще весь этой район расположен ужасно неудобно. На севере находится пустыня Сахара, которая так раскалена солнцем, что даже зимой транспортировка грузов здесь сопряжена с невероятными трудностями. А о том, чтобы проехать здесь летом, в самую жару, и говорить нечего. Дорогу через пустыню разметить почти невозможно, так как песчаные бури, насыпающие высокие дюны, мгновенно изменяют облик местности.
От Форт-Лами до Алжира четыре тысячи семьсот километров, и, хотя по пустыне ходят специально оборудованные машины, любая из них всегда может сломаться. Ничуть не легче проехать отсюда на восток, запад или юг. Шесть месяцев в году, в период дождей, дороги остаются абсолютно непроезжими.
Собственная машина в Форт-Лами — непозволительная роскошь. Даже самые мощные грузовики выдерживают здесь от силы несколько лет, хотя на период дождей их консервируют. И прежде чем машина попадает сюда, она проходит несколько тысяч километров по ужасным африканским дорогам.
Жизнь в Форт-Лами мало кого могла привести в восторг. Днем люди сидели в баре и тупо смотрели на белесые стены. А оживали они только ночью.
В то время я был еще трезвенником, но скоро понял, что ходить в бар было здесь не менее важным делом, чем, например, дышать. В противном случае я просто оказался бы вне общества.
Пару дней я еще старался противиться искушению, но однажды вечером в баре было особенно шумно. Там раздавались взрывы смеха, гремела музыка, а вся веранда была украшена разноцветными фонариками. Несколько раз я пытался уснуть, но все было тщетно. Тогда я встал, оделся и направился в бар.
— Какого черта… здесь происходит? — спросил я.
— Ничего особенного, — ответили мне. — Просто мы празднуем рождество.
Я не мог не признать, что после своего путешествия по пустыне вел совершенно отшельническую жизнь, и решил, что мне следует как можно скорее наверстать упущенное.
На следующий день события минувшей ночи представлялись мне как в тумане. Но один эпизод очень отчетливо врезался в мою память: маленький, улыбающийся мсье Куто сказал, что через несколько дней султан устраивает большой праздник, который состоится в Бонгоре, примерно в трехстах километрах к югу от Форт-Лами. Это необыкновенно красочное зрелище; кроме того, как ожидают, в празднике примут участие «хвостатые африканцы». Хвостатые? Нет, у них не такие хвосты, как у обезьян, но что-то в этом роде.
Правда, многие из присутствующих стали горячо доказывать, что у «хвостатых африканцев» действительно настоящие хвосты, однако мсье Куто очень спокойно указал на беспочвенность этих слухов. Кроме того, он обещал взять меня в Бонгор, где, возможно, я смогу встретиться с представителями народа масса.
И вот мы едем в Бонгор. Издали наш джип напоминает огромный ящик, выброшенный на местность чьей-то гигантской рукой. В силу особенностей здешнего рельефа нам приходится ехать не на четырех, как обычно, колесах, а на трех, на двух, а порой и на одном колесе, не говоря уж о тех незабываемых мгновениях, когда мы вдруг повисаем в воздухе, а потом с грохотом падаем на землю.
— Неужели машина выдержит это чудовищное испытание на прочность? — шепотом спрашиваю я.
— Едва ли, — спокойно отвечает Куто. — Но в распоряжении департамента дорог находится еще с десяток таких машин, а у здешних автомехаников, как правило, не так уж много работы.
Куто гонит машину так, словно хочет раз и навсегда избавить этих механиков от страха перед безработицей.
— Думаю, что мы все-таки доберемся на нем до места, — говорю я, заикаясь.
— Это не имеет значения, — отвечает Куто, вцепившись в руль. — Если машина и развалится по дороге, приедет «Техническая помощь» и остатки отвезет на автобазу.
Надо сказать, что после последнего замечания Куто мне почему-то вдруг страшно захотелось домой.
Проехав около двухсот километров, мы остановились в небольшой деревушке. Местный вождь гордо показал нам часть своего гарема — тридцать пять жен. Однако мы не увидели молодых и красивых девушек, на которых смотрят, замирая от восхищения. Напротив, вождь выбрал для этого парада женщин постарше, сильных и мускулистых; их привезли сюда из другого племени. «Каждая из них могла бы легко обслуживать сразу несколько семей», — расхваливал вождь своих дам, превознося до небес их силу, сноровку и выносливость.
— Одним словом, их держат не только ради удовольствия, — мрачно резюмировал Куто.