Но по мере того как солнце приближается к горизонту и воздух становится все прохладнее, деревня снова оживает. Женщины ходят за водой и купаются в реке вот уже во второй, а может быть, и в третий раз. И мужчины, и женщины ловят рыбу небольшими сетями. Чаще всего они возвращаются домой с пустыми руками, но дело ведь не в улове, а в том удовольствии, какое получает каждый настоящий рыбак, когда крадется по пояс в воде в поисках добычи. И в этом отношении рыбаки масса нисколько не отличаются от рыбаков датских.
Масса строят хижины не круглый год, а только в месяцы, когда не идут дожди и стены быстро высыхают. Они не применяют кирпичную кладку, предпочитая просто замешивать глину руками и ногами. Из этой еще не просохшей глины они и возводят круглые стены своих хижин, но, поскольку сырая глина выдерживает лишь очень небольшой вес, в день удается построить максимум тридцать сантиметров в высоту, а потом надо ждать, пока вся глина не высохнет. Но масса и не торопятся: они считают, что работа должна быть удовольствием, а не пыткой!
Из этой же глины они изготовляют спальные печи, или нары, под которыми тлеет сухой навоз, загоны для скота и нечто вроде полок, на которые можно ставить глиняные кувшины.
Когда стены возведены, в хижину въезжают новоселы.
«А как же крыша?» — спросит читатель.
Но в период засухи, когда идут строительные работы, можно великолепно обойтись и без крыши, а у масса есть одно золотое правило: никогда не делай сегодня того, что можно отложить на завтра. В данном конкретном случае это означает, что незачем возиться с крышей до того, как пойдут дожди.
Масса уделяют сравнительно мало внимания украшению своих жилищ. Иногда они прикрепляют к стенам хижины небольшие древесные наросты, которые раскрашивают затем в черный или белый цвет. Это символизирует женские груди и служит залогом того, что в хижине родится много детей.
Иногда на стене можно увидеть отпечаток огромной человеческой ступни.
— Почему вы рисуете такие огромные ступни? — спросил я.
— Потому что чем больше ступня, тем лучше!
— А зачем человеку такая большая ступня?
— Для устойчивости!
Некоторые хижины отделаны узким бордюром из геометрических фигур. Обычно бордюр начинается возле входа в хижину, но потом неожиданно обрывается где-нибудь на середине стены, словно художнику вдруг надоела эта забава.
Перед заходом солнца женщины обжигают над костром из веток и камыша вылепленные за день глиняные кувшины. «Самые лучшие кувшины получаются в тех случаях, когда температура пламени не слишком высокая», — объяснили мне.
Кроме больших глиняных кувшинов для воды здешние гончары изготовляли маленькие изящные кружки и плошки для молока и еды. Они были черного цвета и так блестели, будто их покрыли глазурью. Но потом мне объяснили, что это обыкновенная глина, обожженная на медленном огне.
Между хижинами я увидел небольшой могильный холмик, в который были воткнуты две длинные изогнутые ветки. На могиле лежало несколько кувшинов с пробитыми донышками, а на ветках висели старые шорты, нож, изготовленный из сломанной автомобильной рессоры, и кожаный хвостик, какой обычно носят масса.
— Зачем здесь эти кувшины? — спросил я озадаченно.
— В них находится еда для умершего, — ответил мне переводчик.
— Но в донышке каждого кувшина пробита дыра, — возразил я. — Какая же там может быть еда?
— У покойников совсем другая еда, нежели у нас! — объяснил мне переводчик так снисходительно, что мне стало стыдно за свой вопрос.
— А что это за вещи здесь развешаны? — снова спросил я.
— Это вещи, которые принадлежали покойному. По ночам сюда возвращается его душа и пользуется всеми этими вещами. Поэтому будь осторожен и не появляйся здесь после полуночи.
— А откуда взялись на могиле эти странные штаны? — удивленно спросил я.
— Это его собственные штаны, и он очень ими гордился. И мы теперь с глубокой горечью вспоминаем о том, что, когда он был жив, мы часто дразнили его и называли «человек в штанах».
— Вы, кажется, считаете, что ходить в штанах неприлично?
— Мы отнюдь не возражаем, чтобы ты ходил в штанах, — ответил мне переводчик. — Но настоящие масса должны ходить только без штанов! Нацеплять на себя всякие тряпки неприлично!
Потом на могилу пришли родственники покойного. Несколько пожилых женщин, передвигавшихся какой-то своеобразной рысью, быстро приближались к могильному холмику, причем я так до конца и не понял, шли они или бежали. Эти женщины встали на колени, а молодые девушки разложили вокруг могилы свои приношения и тоже встали на колени. Потом все они начали оплакивать покойного, и слезы ручьями полились у них из глаз. Это были настоящие, неподдельные слезы! У двух самых древних старух лицо и грудь были вымазаны по обычаю глиной, и теперь потоки слез превратили эту глину в жидкую грязь.