От Копенгагена до Марселя я доехал без единой остановки и заснуть смог только на борту теплохода, идущего в Алжир.
В Алжире мне пришлось затратить целые сутки на оформление всевозможных бумаг, связанных с выгрузкой машины. Зато разрешение ехать в Сахару я получил в один миг и тут же отправился в путь.
Атласские горы я преодолел без всяких приключений, если не считать одного забавного эпизода, когда я остановился на ночь неподалеку от небольшого оазиса, лег возле машины и крепко уснул. Вдруг меня разбудили чьи-то отчаянные вопли: оказывается, какой-то воришка решил залезть в машину, но электрозащита сработала безотказно, и он получил довольно мощный удар током. После этого я снова заснул, зная, что бедняга больше не посягнет на мое имущество.
Из Алжира я направился через Гардая, Эль-Голеа, Ин-Салах и Таманрассет на Зиндер. Я выбрал именно этот маршрут (через нагорье Ахаггар), так как он самый живописный. Что же касается второго маршрута — через Танезруфт, то я запомнил его на всю жизнь после своего первого путешествия по Сахаре.
А это было мое пятое путешествие, и, к счастью, я уже приобрел известный опыт. Дело в том, что с каждым годом преодолевать пустыню становилось все труднее и труднее. Бензосклады были либо пусты, либо бензин там продавали по ценам черного рынка, а железные столбики, которые через каждые двадцать пять километров отмечали наиболее опасные участки дороги, теперь исчезли.
В свое время каждая машина, шедшая в Сахару, подвергалась самому придирчивому осмотру. Чрезвычайно высокие требования предъявлялись к ее ходовой части и оборудованию, и, если кузов не был заполнен невероятным количеством запасных деталей, машину заворачивали обратно. Кроме того, автотуристы пересекали Сахару не в одиночку, а группами, состоящими из нескольких машин, чтобы в случае необходимости они могли оказать друг другу помощь. В соответствии с правилами приходилось брать с собой такой запас воды и бензина, что его могли выдержать лишь очень крепкие рессоры.
В пустыне было построено довольно много радиостанций. Прежде чем выехать из какого-нибудь пункта, каждый был обязан сообщить об этом на соответствующую станцию, и, если он не прибывал в назначенный срок в заранее условленное место, на его поиски высылали спасательную экспедицию.
Сейчас каждый турист может разъезжать по Сахаре без всякого разрешения на чем угодно и как угодно. Никто не сообщает о своем маршруте, никого не интересует, прибыл или не прибыл тот или иной турист в пункт назначения. В результате уже десятки смельчаков сложили там свои головы.
Всего лишь за две недели до моего приезда в пустыне исчезли двенадцать злополучных туристов. Как оказалось впоследствии, все они погибли от жажды. Среди них были два англичанина. Сначала они выпили пропитанную ржавчиной воду из радиатора машины, а потом, обезумев от жажды, набросились на тормозную жидкость. Когда их нашли, они были еще живы, но спасти их не удалось, так как тормозная жидкость ядовита. Несколько человек заблудились, а остальные потерпели аварию и тоже умерли через несколько дней.
Пустыня влечет к себе людей: она дьявольски прекрасна и дьявольски опасна. Но для того чтобы постичь величественную красоту Сахары, нужно время, и немало времени. Сначала вы видите только унылый и скорбный ландшафт: потрескавшуюся от зноя и покрытую пылью землю. А потом у вас раскрываются глаза, и перед вами возникает пустыня во всю свою необозримую ширь, словно вдруг раздвинулся горизонт на десятки и сотни километров. Как по мановению волшебного жезла, возникают песчаные дюны, и издали кажется, будто они плывут по сверкающей глади озера. Но опытный путешественник знает, что это обман зрения: просто над нагретым песком струится теплый воздух. Такие «озера» попадаются по нескольку раз в день, а вот настоящий мираж удается наблюдать гораздо реже. Бедуины считают, что мираж — это злой дух, который старается заманить путешественника в пески, чтобы он сбился с дороги и умер от жажды.
У песчаной пустыни мягкие, округлые, почти женские формы Песком засыпана лишь северная часть Сахары, а дальше начинается суровая каменистая равнина. Но и у камня есть своя прелесть, и, когда глаз ваш начнет воспринимать тончайшие нюансы каменной формы, вы поймете, что на свете нет ничего прекраснее пустыни.
И в то же время вы постоянно чувствуете, какое непосильное бремя взвалили на свои плечи, ибо противник ваш обладает титанической силой и каждый его следующий ход, возможно, означает чью-либо смерть, смерть от жажды.