Мы откинули крышку: четыре контейнера с артефактами, около десятка антирадиационных комплектов. Желтым отблеском сверкали бронебойные патроны к «Гадюке».
Это мы удачно зашли, прокомментировал Крот, и перебросал все из тайника в свободный рюкзак.
Когда мы вернулись во двор, мы увидели идиллическую сценку — юнец сидел у стены, на коленях у него лежал Плакса, а слева и справа развалились взрослые псы. Как он ухитрялся двумя руками почесывать всех трех одновременно, для меня осталось загадкой. Прямо перед ним стояло два битком набитых рюкзака.
Там у них на втором этаже, в кабинете Егеря, запасной склад богаче оружейки будет. Прицелы, глушители, продукты, патроны. Вон два рюкзака одних медикаментов вытащили.
Сбросив свой рюкзачок перед студентом, я повернулся к Кроту.
Ну, что у нас там дальше?
Вот, ткнул он корявый палец в экран наладонника, личный тайничок Егеря. Сейф в развалинах.
Азарт поиска и охоты за добычей просто распирал меня. Вывернувшись из рук студента, ко мне подскочил Акелла.
Да лежи, ты лежи, собакам это не интересно. Это наша охота, неправильных псов.
Акелла недоверчиво покосился.
Клянусь, если там будет что-нибудь вкусненькое, принесу, заверил я. Удовлетворенный моим обещанием, Акелла лег обратно.
Мы проскользнули на соседний двор между бетонными плитами забора.
Держитесь за мной, сказал я. — Ходил тут вчера. Только оттуда сюда.
Быстро проскочив мимо чего-то пузырящегося и хлюпающего, я прошел по границе серебристого и сверкающего. Выйдя на чистое место, я обернулся. Оба сталкера легко повторили мой маневр, и подошли ко мне.
Ну, что, где этот сейфик?
Я так прикидываю, он возле второй колонны фундамента.
Крот уверенно двинулся вперед, мы потянулись за ним.
Вот сейфик! изумленно присвистнул дядька Семен.
Я тоже посмотрел на сейф, как на родного мне человека. «Крупп» двадцать восьмого года. У нас в хранилище стояло два таких старичка, и я думал, что я один знаю его тайну. Крот потянул на себя ручку двери, и толстая бронированная плита легко отошла.
Чтоб этому Егерю ни дна, ни покрышки! — высказался Дядька Семен.
Речь Крота была более конкретна и абсолютно нецензурная. Когда он дошел до способов секса Егеря с его сейфом, я выгреб две бутылки водки и нажал на верхнюю панель. Промежуточная перегородка ушла вниз, и мы увидели второе отделение.
Ну, конечно, в нем метр длины, среагировал Крот, а тут сантиметров тридцать.
Я помотал головой. Шесть дней, как мне были не нужны деньги. Кажется, они еще долго мне будут не нужны. Первый рюкзак мы набили под завязку, второй — на три четверти.
Интересно, сколько тут? — ткнул ногой полный рюкзак Дядька Семен.
Прикинь по весу, ответил я.
Килограмм двадцать пять.
Сто евровыми бумажками миллион весит пятнадцать килограммов. А тут сотки напополам с двухсотками, и несколько пачек с пятисотками. Так что, считай, миллиона два точно.
Крота заколотила крупная дрожь.
Это по триста тысяч на брата, он достал еще один рюкзак, кинул туда тридцать пачек стоевровых банкнот и сказал, все, я свою долю взял, сваливаю с Зоны на хрен. И вы, мужики, не тупите, такой фарт раз в жизни выпадает. Поделите все по-честному без стрельбы и разбегайтесь.
Подхватив рюкзак, он метнулся к воротам.
Дела, глянул обалделыми глазами дядька Семен.
Ты-то не побежишь? — спросил я.
Дядька Семен молча помотал головой.
Ну, тогда бери и пошли.
Лезть с тяжелыми рюкзаками мимо аномалий не хотелось, и мы пошли через третий этаж главного корпуса. Спустившись по дальнему лестничному пролету к оружейке, мы пересекли холл и через боковую дверь вышли во двор к студенту. У них с Плаксой царила любовь. Черт его знает, где студент протаскал эту шоколадку, которую они с Плаксой сожрали напополам, но две перемазанные шоколадом рожи излучали неподдельное человеческо — собачье счастье. Со второго этажа спустились все наши.
А где Крот? — поинтересовался один из новеньких.
Не знаю, честно ответил я. — Сваливает из Зоны на хрен. А где это тут у вас, GPS не показывает.
Микола вопросительно посмотрел на меня. Я дернул завязки рюкзака. Раздался общий вздох.
Много он взял? — спросил Микола.
Нет, даже своей доли не взял. Триста тысяч ровно, а про второй рюкзак он и забыл. Я так полагаю, по пол миллиона на рыло.
Микола побагровел.
Прости, пан сотник. Честно, нормальным человеком Крот считался. Ошибся я. Поймаю, гада, убью.
Убивать никого не надо. Догнать, чтобы еще двести тысяч отдать, тоже не надо. Каждый сам решает, как ему жить.
Мужики, новый анекдот, подал голос студент.
Все посмотрели на него. Похоже, он единственный, кто не понял, что у нас появилось два рюкзака денег.
Ну, слушайте, значит. Столкнулись у второго перекрестка бандиты с наемниками и стали за жизнь разговаривать. Бандюки в баню собираются и веников в роще навязали, а у наемников мыло и полотенца. И все они никак не могут решить кому и как в баню идти. Что-то они заспорили, стали за стволы хвататься, а в это время кровосос из кустов высовывается и говорит: «Вы спокойно, мужички, не все до бани дойдут».
Глупый анекдот произвел ошеломляющий эффект. Все рухнули на землю и стали по ней кататься. Через пять минут, окончательно обессилев от смеха, я почувствовал на носу прикосновение влажного языка. Открыв глаз, я увидел голову Акеллы. Тот впитывал новые впечатления.
Страшная вещь, сказал ему я, называется юмор. Не путай с российской эстрадой, тоже страшная вещь.
Акелла понятливо мотнул башкой.
Пять минут на сборы, скомандовал я. — Уходим, и не просто уходим, а далеко. Предложения? — глянул я на всех.
Либо к «долговцам» на переход на Свалку, либо по старой дороге к торговцу на кордон.
На свалке бандюков видимо-невидимо, налетим на большой отряд, не откусаемся. С такими деньгами и у вольных сталкеров на кордоне могут быть проблемы.
Про деньги молчок, сказал Микола и оглядел всех. — Или крайний домик займем и там поделим, или прямо в подвале у торговца. Всем все ясно? — и обвел всех твердым взглядом.
Понятно, заголосили в разнобой сталкеры.
Выступаем, пан сотник? — развернулся Микола ко мне.
Выступаем, ответил я.
* * *Ник Епископ начинал вольным сталкером, и если бы он выпил тогда в баре меньше, если бы у того мужика голова была крепче, он может быть, все еще был уважаемым сталкером. Но мужик тот умер прямо в баре, и дорога Ника была только в банду. Длинный кровавый след, оставленный Епископом за последний год, и два смертных приговора от «свободовцев» и «долговцев» одновременно не оставляли Епископу больших надежд на долгую и счастливую жизнь. Надо было заработать, заработать по-крупному, и валить куда-нибудь в Европу. Он был рад, что Паук выбрал его для этого задания. Вывезти очередной груз артефактов из Зоны — хорошо оплачиваемая и выгодная работа. Он услышал мягкий щелчок снайперки. Стрелял Ствол, дубина редкостная, но снайпер от Бога.
Сходи, проверь, процедил Епископ и проводил взглядом побежавшего в сторону Ствола.
Ух, ты, донеслось из-за кустов.
Епископ, забирая по широкой дуге, двинулся к Стволу. Когда он высунулся из зарослей, то увидел забавную картинку. Ствол, засунув в ботинок две пачки стоевровых банкнот, пытался надеть ботинок на ногу. Ботинок и деньги упорно сопротивлялись.
Ах, ты поганая крыса, высказался Епископ. Снайперка мгновенно оказалась в руках Ствола, но он чуть-чуть опоздал. Короткая автоматная очередь в два патрона вошла ему точно в затылок. Епископ вытащил деньги из ботинка, две пачки из-за пояса и из-за пазухи. Расстегнув рюкзак сталкера, он пересчитал оставшиеся там пачки. Двадцать четыре. Итого триста тысяч. Забросив рюкзачок за плечо, он огляделся. Выполню контракт по перевозке и можно выбираться в Минск в немецкое посольство, оформлять вид на жительство.
* * *Хотя груза было много, но на нашу охотничью стоянку я решил зайти. Как едят мои собачки, я представлял очень хорошо и бросать килограммов двести мяса, подкопченного в углях, не собирался. Я начал забирать чуть влево, Акелла вышел вперед и вопросительно посмотрел на меня.