— А почему ты меня чудищем считаешь? — произнесла я вслух, чтобы не молчать. А то вдруг снова заголосит певец непризнанный?
— Так ты вон какая. Огромная, — он попытался руками показать мои необъятные размеры, и мне оттого стало на редкость обидно.
— И что?
— Ну, у тебя клыки большие, ты огнём плеваться можешь, когти острые… крылья там.
— Так ведь это красиво. Ты знаешь, какой я красавицей считаюсь? — свысока ответила я и прочитала Миранду краткий экскурс по драконьей красоте.
— Да? Не знал такого.
— Ну, вот. Знай. Я очень красивая.
— А меня вот тоже красивым все считают… когда побреюсь, конечно.
— Так чего ты не бреешься?
— Погоди. Я сейчас.
Принц ненадолго скрылся башне, завозился там с тазиком, водой и бритвенными принадлежностями, а затем выглянул из окошка. Стал он выглядеть ещё забавнее, чем прежде, но в целом мне понравилось. Я даже нос приблизила, чтобы понюхать — насколько его запах из-за этого изменился? Вроде не особо, но разница имелась. И только мне захотелось сообщить об этом, как…
— Эге-гей! Я рыцарь Герасим Отважный! — вдруг раздался воинственный глас и что‑то неприятно кольнуло меня в хвост.
Я тут же испуганно взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Оказывается, пока мы с Мирандом беспечно болтали, ко мне со спины бессовестно подкралось металлическое чудо-юдо. И подобное показалось моим нервам крайне раздражающим фактом. Да и кому такое понравилось бы? Поэтому я села возле своей пещеры и выпустила из ноздрей возмущённый дымок. То же мне вежливость! Ни здрасьте, ни как дела, а сразу копьём по хвосту. Фи!
— И чего тебе, рыцарь, надобно? — всё же процедила я сквозь зубы.
— Пришёл я друга своего выручать. Выходи на смертный бой, чудище поганое!
Моё возмущение достигло своего предела, однако со словами меня опередил Миранд. Он едва не вывалился из окна, так уставился во все глаза на рыцаря, и воскликнул:
— Гера, да ты ли это?
— Да, это я, сир! — приподнял забрало рыцарь и любовно воззрился на мою зверушку.
— Ох, да ты же всегда щуплый такой был и драться не любил. Поэмы всё сочинял романтические, — продолжал удивляться Миранд. — Как в рыцари‑то подался?
— Ради вас! — Герасим слез с коня и, словно забывая про меня, опустился на одно колено. — Я не мог позволить вам остаться в этой башне. Вспоминая ваш прекрасный лик, я сначала долго плакал, а затем решил побороть коварную судьбу. И поэмы я до сих пор пишу. Ах, если бы вы знали, сколько из них посвящены именно вам!
Тут рыцарь начал петь. И пел он, конечно, в разы лучше своего принца, однако содержание строк показалось странным не только мне. Воспевать прекрасные губы и трепетные взгляды было как-то…
— Эй, — поняв, что иначе от созерцания Герасима меня никак не отвлечь, произнёс Миранд. Я тут же приблизилась и шепнула:
— Чего?
— Делай, что хочешь, но не отдавай меня этому извращенцу!
Ради забавы я изобразила некую задумчивость, но потом не стала издеваться и сказала:
— Лады.
Ох, давненько я так не веселилась! Уворачиваясь от моих огненных плевков, Герасим петлял, как заяц. А самое смешное началось, когда я всё-таки его слабеньким огнём окутала. Доспехам то ничего не стало, а вот некачественные верёвочки, которыми их части крепились друг к другу, истлели. В результате всё это железо, кроме шлема, свалилось с отважного рыцаря, и стали изумительно видны его белые труселя в красные сердечки. Причём, стали видны они не только мне. Дело было как раз‑таки возле одного всем нам известного города. Так что, когда Герасим скрылся за его стенами, я немного полетала над домами, послушала ворчливые беседы о том, что дракон в небе к дурной погоде и плохому урожаю, из‑за этого не стала дышать огнём на окрестности — пусть оживают. Зато мстительно спалила башню плевательски относящихся к своему делу лучников. Затем рявкнула погрознее и потребовала за мир и покой в сих дивных краях большего уважения к своей персоне!
— Не верю!
— А вот снова зря, — ответила я Миранду. — Это была чистая правда.
— Серьёзно?
— Да… ой! Звёзды на небе появились.
— Ого. Так быстро стемнело?
Мы играли в «верю не верю» уже долгое время и даже не заметили, как начало смеркаться. Когда хорошо общаешься, так часто бывает. Однако свет звёзд покорил меня. Я перевернулась на спину и, подчиняясь порыву, всмотрелась в туманное небо.