Натали посмотрела на Августа сквозь ресницы, подняв правую руку, чтобы исследовать его твердые мускулы через его рубашку.
— Я думала…
— Она упомянула, что ты тогда тоже большую часть времени проводила пьяной. — Он усмехнулся.
Лед закристаллизовался на ее коже, рука упала, как камень.
Он поймал ее, нахмурившись. Ища ее выражение.
— Подожди. Уф. Что ты собиралась сказать? Ты думала о чем?
— Ничего.
— Скажи мне.
Замаскировав неудобную тяжесть в груди сахаристой улыбкой, она проскользнула между его огромным телом и туалетным столиком, убегая из ванной. Но не раньше, чем сделать прощальный выстрел через плечо.
— Не дай двери ударить тебя по заднице на пути из города, Август.
— Натали, — прорычал он, топая за ней. — Подожди.
— Не могу. Мне нужен свежий воздух. Твоя глупость явно заразительна.
— У меня ключи от твоей машины.
Она остановилась, взявшись за дверную ручку, повернулась и протянула руку.
— Отдай мне их.
Он не сделал ни малейшего движения, чтобы вытащить их из кармана. Вместо этого он дернул подбородком в сторону ванной.
— Ты собиралась прикоснуться ко мне.
— Как ты заметил, моя жизнь — это череда неверных решений. — Если это выражение на его лице было сожалением, она не хотела знать. Не хотел выяснять, почему он сожалел, потому что в ее горле уже образовался ком, а между лопатками возникло давление. — Послушай, у меня был довольно тяжелый день, поэтому, если бы я обдумывала, что-то с тобой сделать, это было бы исключительно из-за необходимости отвлечься.
Она ожидала, что он ухватится за эту последнюю часть. Попытаться убедить ее провести следующие несколько часов в одной из этих задних спален. К ее удивлению, он этого не сделал.
— Почему у тебя был тяжелый день?
— Я не дам тебе такие боеприпасы.
— Какая разница, если я уеду? — Она была у него.
И, черт возьми, Натали вдруг отчаянно захотелось сбросить тяжесть с груди. Она отказалась прерывать причудливое счастье Джулиана и Халли своими проблемами. Все ее друзья были в Нью-Йорке — в основном знакомые с поверхности, которые также работали в финансовой сфере. К их чести, когда она совершила неудачную сделку и фирма потребовала, чтобы она ушла в отставку, они не бросили ее. Но их электронные письма и текстовые сообщения за последние несколько недель стали реже, постепенное исчезновение, которое оставило их с чистой совестью, а ей некому было позвонить.
Может ли она выговориться Августу?
Несмотря на резкий характер их отношений, она не могла не чувствовать себя… они знали друг друга. Он не был чужим.
Она стряхнула с себя утешение, которое давало ей это признание.
Нет. Что угодно. Она поговорила бы с ним, потому что это был бесплатный шанс разгрузиться.
Он уезжает и не сможет использовать эту информацию, чтобы посмеяться над ней.
— Я, гм… — Она защитно скрестила руки на животе, недоумевая, почему он так внимательно следит за происходящим. — Ты будешь рад узнать, что сегодня утром я унизила себя, попросив у матери денег. Я попросила ее разблокировать мой трастовый фонд, и мне было отказано.
Его брови нахмурились, пока он обдумывал это.
— Трастовый фонд. Разве он не должен быть открыт, когда ты становишься совершеннолетней?
— В большинстве случаев да, но мой отец добавил… требования.
— Как?
Неужели она действительно собиралась ему это сказать? Ага. Почему нет? Ничто не могло сделать сегодняшний день хуже. Даже его насмешки.
— Я не только обязана работать по найму, я должна быть замужем, чтобы попечитель мог высвободить активы. Джулиан тоже.
Прошло целых пять секунд.
— Ты врешь.
Это не было обвинением. Он был. удовлетворительно в шоке.
— Нет, — медленно сказала она, надеясь, что правильно его поняла. — Мой отец сейчас живет в Италии. По сути, он навязывает мне свою волю всю дорогу от родины, и его правила примерно 1930-х годов старой школы. И моя мать, и я скорее засунем ноги в озеро, полное пираний, чем протянем руку и попросим его об одолжении после четырехлетнего молчания. Представь, если бы он сказал «нет», и мы бы пожертвовали этим последним кусочком гордости ни за что? — Она пожала плечами. — Кроме того, я думаю, что часть моей матери наслаждается тем, что Напа остается моим единственным вариантом на какое-то время.