Его плечи вздрогнули, сопровождаемые резким поворотом отрицания в середине.
— Неправильно. Для меня есть только ты. — Боже, сказать это вслух было все равно что свободно падать и приземляться на облако. — И для тебя есть только я.
— Пока это не закончится.
— Верно, — сказал он, сжав челюсть. — Пожалуйста, открой дверь.
Прошли секунды.
— Я бы не хотела…
Август медленно вдохнул через нос, затем снова выдохнул.
— Малышка.
Это у нее перехватило дыхание?
— Это теперь кодовое слово или что-то в этом роде?
— Ага. Оно. Потому что мы, вероятно, оба думаем, что это глупая нежность, я прав?
Она утвердительно замычала.
— Так что, если я достаточно смирюсь, чтобы сказать это, я серьезно. И наоборот. — Прошел тяжелый удар. — Малышка.
— Ох, только за то, что громко плакал, — проворчала она, открывая дверь и сунув ему телефон, из-за чего чуть не уронила простыню, сохраняя скромность. Она торопливыми движениями собрала ее обратно, но на самом деле он не заметил ничего, кроме бледности ее лица. Что-то изменилось. Ей было не так комфортно с ним, как раньше. Даже если она пыталась создать непринужденный вид. — Послушай, я слишком остро отреагировала. — Она провела пятью тонкими пальцами по своим волосам. — Раньше Моррисон был скрытным, и я думаю, это его больное место. Мы были наняты фирмой в одно и то же время, поэтому поначалу мы сильно конкурировали. Это никогда не исчезало. Он любил сравнивать портфели, но только тогда, когда был впереди. Когда его число сократилось, он прятал это. Спрятал деньги. Настаивал на ведении отдельных финансов. В любом случае… это не важно.
Пол превратился в зыбучий песок, и он тонул. Кое-что из этого звучало до тошноты знакомо.
— Звучит важно.
— Может быть. Да. — Она задумалась на несколько секунд. — Мой отец тоже держал деньги над моей головой. Может быть, я действительно думаю, что это тревожный сигнал, когда люди используют деньги как оружие. Или скрывают свое финансовое положение. Что еще они скрывают, знаете? Я просто думаю, что быть впереди — это признак хорошего характера. — Она махнула рукой. — Как я уже сказала, я слишком остро отреагировала. Ты только что разговаривал по телефону.
Его желудок был похож на помидор, оставленный на солнце на неделю. Твою мать. Бывший Натали играл в интеллектуальные игры с деньгами. Ее отец продолжал делать то же самое. Теперь он прятал от нее кусок зелени за двести тысяч долларов? Также известна как предполагаемая причина, по которой он вообще женился на ней. Она вышла замуж, основываясь на том, как он представлял себя виноделом, у которого кончился капитал.
Этого не было уже почти неделю.
До их полной задницы свадьбы.
Что бы она сделала, если бы он сказал ей правду сейчас? Ничего хорошего. Она уже грозилась улететь за три тысячи миль, а он еще даже не признался.
— Что это за чушь о том, что ты собираешься в Нью-Йорк?
— Есть инвестор, который хочет встретиться со мной.
Август слегка отступил назад, заметив, как она держит простыню как щит, и ненавидя его.
— Зачем тебе нужен инвестор, когда твой трастовый фонд освобождается?
— Мой трастовый фонд — хорошее начало, но дополнительные средства могут сделать нас более жизнеспособными с самого начала. Известный инвестор сделает нас конкурентоспособными и привлечет больше из них.
— Значит, через шесть дней после нашей свадьбы ты пойдешь на поруки. Как это будет выглядеть?
Ему было плевать на то, как обстоят дела, но он был готов сказать что угодно, лишь бы помешать ей покинуть остров Святой Елены, когда они еще не достигли твердой почвы.
— Я поеду только на одну ночь. Никто не заметит, что я ушла.
— Я замечу.
Раздвинув губы, она всмотрелась в его лицо.
— Верно. Я уверена, что ты хочешь получить кредит малого бизнеса. Я скажу в понедельник утром и назначу встречу.
— Нет, — сказал он слишком быстро, прочищая горло. Дай мне лопату, чтобы я мог копать себя все глубже и глубже. Что еще он мог сделать, кроме как сохранить свои истинные причины женитьбы на ней при себе? Было более чем очевидно, что она отставала от него примерно на сотню шагов в любовном отделе, даже не близко к рисованию. Правда может полностью сбить ее с пути. — Я имею в виду, мы ужинаем с Мейер у твоей матери в понедельник вечером. Я могу попросить его тогда.
Она приняла эту информацию с глубоким вздохом и кивнула. Смочив губы.
— Хорошо. Это тоже сработает.
Его сердце колотилось, его руки жаждали обнять ее. Определенно между ними все еще была какая-то новая дистанция, которая ему очень не нравилась, но их связь была сильнее, чем когда она открыла дверь. Верно?