Пролог
—Кто это тут у нас? Удивительное дело, абсолютно свободная сущность! Вне времени, вне пространства, вне воздействия миров. Как же так случилось, птичка? - оживленный голос вторгся в упорядоченную жизнь моего сознания. Это было что-то необыкновенное, сравнимое по своему воздействию с торнадо. Мои мысли раскидало во все стороны, одни испарились, другие затаились, но большинство просто-напросто разбежалось с криками: «Что происходит? Что происходит?»
И я действительно не понимала, что происходит. Подобных прецедентов ещё не бывало. Ко мне никогда не вторгались, тем более и так бесцеремонно.
А голос тем временем продолжал своё занятие. То есть закручивал в вихрях своей болтовни мои мысли:
—Так что же, птичка? Не ответишь мне? Как хорошо, что на тебя наткнулась, хотя по-прежнему не понимаю, как это произошло. Раньше я с таким не сталкивалась. Но это должно быть интересно, очень интересно.
Я все-таки ухватилась за хвост какой-то мысли, но та, бешено вращая глазами, проверещала: «Что происходит? Что происходит?» Этот-то вопрос и вырвался у меня.
—Ох, птичка, решим опосля, а сейчас у меня к тебе предложение. Не хочешь ли ты проверить свои силы? Сейчас ты—чистые сознание и воля. Ничто не может воздействовать на тебя. Ты свободна. От всего и во всем. А что если перенести тебя в мир, заключить в тело, столкнуть с реальностью? Сможешь ли ты сохранить себя прежней? Сможешь ли вырваться на свободу? А? Что скажешь?
Честно говоря, сейчас я была в такой растерянности, что готова была согласиться на все, лишь бы можно было вернуться к прежнему равновесию и спокойствию, лишь бы рождение, развитие и смерть мысли были подвластны только моей воле, лишь бы все зависело от меня, а повлиять на меня не могло ничто.
А тут этот голос. Разумеется, у меня вырывались какие-то невнятные звуки протеста вроде остроумного «аа», категоричного «но» и оригинального «мм», но эти убойные аргументы, по видимому, не произвели особого впечатления на мою собеседницу. Как я это поняла? Да просто все завертелось с ещё большей скоростью, мысли теперь даже кричать не могли, одна из них выдала напоследок жалкое: «Куда? Не хочу» и приказала долго жить.
Глава 1
Царила темнота. Повсюду были разбросаны непонятные кучки: то ли свалка, то ли кладбище. Но вот что-то слабо шевельнулось. Да это же мысль вялым бегемотиком попыталась вернуться к деятельности! А вот шевельнулась ещё одна и ещё. Через несколько минут уже стоял галдёж такой, что впору это базаром назвать: мысли кричали «Где?», «Что происходит?», «Куда?», «Не хочу», «Давай обратно», «Долой реальность!», они наталкивались друг на друга, перебивали, кого-то нещадно давили. Но тут выступила одна, самая активная и популярная на ближайшее время. Она заставила всех замолчать и в полнейшей тишине изрекла: «Знатно вляпались, ребята. Давайте решать»
Это и заставило меня открыть наконец глаза. Да, у меня появились глаза, появились появились руки, ноги, голова. Посему выходило, что я обрела человеческое тело. Или во всяком случае очень на него похожее.
Я начала воспринимать окружающее меня пространство чрезвычайно остро: не очень приятные впечатления доставались от поверхности, на которой я сидела, жесткой, с неровностями, обдающей холодом, чувствовался запах сырости, до ушей долетали шорохи, идущие из темноты ночи, а глаза выхватывали отдельные детали обстановки.
Что можно сказать? Типичная такая тюремная камера в подземелье. Зарешеченное окошко под самым потолком пропускало капельку лунного света, который и позволял разглядеть небольшое пространство этого каменного мешка.
«А что ты тут разглядывать-то собралась? —ехидно отозвались мысли, —Деревянный настил да дырку в полу? Какое богатое убранство! Смотри не растеряйся от обилия украшений и деталей!»
Как я убедилась спустя энное количество времени, недостатка в деталях тут как раз-таки не было: влажное посвёркивание камня от капель воды, проникающих через окошко и скатывающихся со странной медлительностью, небольшие царапинки на камне, складывающиеся в сказочные узоры, темное пятно на потолке, заставляющее гадать, откуда же оно взялось.
Я наблюдала за каплями, разглядывала узоры, выдвигала гипотезы возникновения пятна, а потом переводила взгляд на свои руки с поглядывающими на них сетью голубых жилок, на ладони с переплетениями линий, на тонкие пальцы и пыталась осознать, что они действительно принадлежат мне.