Выбрать главу

Это безумно странно. Вот ты сгибаешь руку в локте, приближаешь ее к лицу, отдаляешь, перебираешь пальцами в воздухе. И внутри сидит ощущение чего-то нереального. Вот он ты. Так удивительно, так обыденно, так исключительно. Сколько карт должно было сложиться, чтобы ты появился здесь? Сколько дорог должно было переплестись? И ты существуешь только благодарю совпадению всех этих условий. Это нечто непостижимое, уникальное. Но свободен ли ты? Возможна ли вообще свобода в мире, где ты зависим от всего?

 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

 

По мыслям — они переживают явно не лучшие свои времена— проехался звук отпираемой двери, заставляя меня вынырнуть из своих дум.

Показался прижимистый, плотно сбитый мужчина с непроницаемым взглядом. Он чем-то напоминал бронированный шкафчик. С виду невзрачный, но что-то да прячется в нем, только не доберёшься до этого: со всех сторон защищён.

Шкафчик связал мне руки за спиной и дал команду на выход.

Шла я еле перебирая ногами, ощущая себя древней и скрипящей на все лады черепахой.

Вокруг царил полумрак, так что разглядеть ничего не удалось. Я лишь ощутила через какое-то время прохладный ветерок, который прошёлся по голой коже, заставив волоски встать и вытянуться по струнке, как вышколенных солдатов, отдавающих честь генералу на посту. И изменился запах: он как будто сгладился, посвежел.

Но все это промелькнуло за доли секунды, а меня тем временем аккуратно подтолкнули к какой-то крытой повозке, напоминающей кибитку, вынудив забраться в неё. Тут уж все совсем погрузилось во мрак, зато обострились другие чувства. Я ощутила благоухание немытых тел, услышала шуршание, раздающееся при движении, и приглушённые всхлипы, плечом прикоснулась к кому-то тёплому.

Пока я отдавалась новым впечатлениям от присутствия других живых существ, повозка тронулась в путь, мягко покачиваясь.

 

Не знаю, сколько мы ехали, но вскоре сквозь щели в деревянных досках, начал проникать свет. Постепенно мои соседи обретали лица: две девчушки напротив меня сбились вместе, глядя на всех огромными перепуганными глазами. Справа от них женщина с потухшим взглядом, обращенным в себя. Напротив неё сидела моя соседка. Ее лица я не видела, но ощущала дрожь и какие-то рваные вдохи. Одеты мы все были примерно одинаково: какие-то невзрачные серые балахоны, грубые башмаки на ногах.

 

Тут пол под нами перестал ходить ходуном, обозначив конец движения и заставив меня прервать знакомство с сёстрами по несчастью (хотя я пока не поняла, в чем же именно состояло это несчастье). Все тот же Шкафчик приказал нам выходить. Свет брызнул в глаза, заставив сощуриться, но вскоре я пообвыкла и взгляд упёрся в мужиков, стоящих напротив. Подобралась на удивление разношёрстная компания: один похож на крысёныша, второй на бульдога, третий и вовсе на медведя тянул, только двое других не вызвали никаких ассоциаций, слишком неприметные, даже безликие.

Оглядевшись вокруг, поняла, что сгрузили нас около каких-то навесов. Вокруг копошились другие люди с такими же связанными-перевязанными пленниками.

Нас с девушками поставили рядом друг с другом, прицепив к какому-то железному поручню. 

Потихоньку движение становилось все оживленней, все палатки заполнились похожими на нас компаниями, но где-то пленниками были и мужчины, где-то дети.

А мысль моя оформилась окончательно: «Тут, дракон меня зашиби, рабство процветает!»

Как будто в подтверждение мимо нас начали прохаживаться важные господа, разглядывая, интересуясь у Шкафчика, сколько просит за каждую.

 

Я стояла и не могла прийти в себя. Мысли скакали в голове, сталкиваясь друг с другом и даже не пытаясь навести хоть какое-то подобие порядка: «С ума сойти, они думают, что могут заключить в плен других. И что? Что они могут сковать? Что продать? Это просто смешно! Просто смешно! Противоестественно!»- отдельные реплики сплетались, сталкивались между собой, но осознание никак не приходило. Да разве такое можно вообще осознать?

Оглядываясь вокруг, я видела лишь рабов. Все здесь рабы. Своих чувств, своей алчности, своего страха. И дело не только в том, что один порабощает другого. Просто тут никто не властен над собой. Все зависят друг от друга, от обстоятельств и всеобщего строя. И одни рабы лишь торжествуют над другими. И все это настолько мерзко, настолько неправильно, что на меня накатывает тошнота. Хочется улететь отсюда, прийти к прошлой лёгкости, к прошлому равновесию. Но в душе раздрай, в голове беспорядок, тело в оковах. И ничто не напоминает о былой свободе.