Но эта внутренняя буря никак не проявилась внешне, все шло своим чередом. Один пожилой мужчина подошёл к нашей палатке. Он был высок, но при этом чрезвычайно худ. Со своим длинным и тонким телом он напоминал эдакого палочника. Но взгляд был строг, даже суров, и чётко давал понять, что перед тобой совсем не безобидное насекомое и раздавить его не получится.
Он внимательно осмотрел каждую из нас, а после обратился к Шкафчику:
—Сколько хочешь за чернявую?—судя по всему, чернявой он назвал меня.
—Два золотых, —коротко и по существу, ничего не скажешь. Много или мало просили за меня, даже не знаю, но Палочник молча заплатил требуемое и после того, как меня отвязали, велел идти за ним.
Все ещё потрясённая и растерянная, я шла, не обращая внимания на толпу, и очнулась только в тот момент, когда указали на телегу с впряжённой в неё лошадь. Этот путь тоже прошёл мимо меня, и в реальность я вернулась только после громкого окрика женщины, нетерпеливо ожидающей, пока я соизволю обратить на неё внимание и отправиться наконец в дом.
Дом-это мягко сказано. Доставили меня в самую настоящую усадьбу. Но осмотреть ее я не успела, лишь обратила внимание на ухоженный сад, радующий глаз яркими красками. Меня провели на кухню, показали комнату и очертили круг моей деятельности.
Не буду подробно описывать, как я обустраивались. Лишь упомяну, что мои обязанности входили уборка в доме и выполнение мелких поручений. За это я получала еду на кухне и возможность выспаться в бедно обставленной маленькой комнатке, в которую меня поселили вместе с другой горничной.
Так и потекли дни.
Глава 3
Внешне я была спокойна и как будто мирилась со своим положением. На самом же деле та самая мысль, что угомонила всех в темнице, навела порядок и тут, создала Головной Совет, и, важно попыхивая трубкой, руководила деятельностью по составлению и осуществлению плана с говорящим названием «Сливаемся и смываемся».
За месяц пребывания в усадьбе я успела понять, что господин Фердан — тот самый Палочник—в общем-то единственный, кого стоит опасаться. Он был управляющим, нанимал в том числе и прислугу (в моем случае покупал). В большинстве своём служили здесь свободные люди, за исключением, разумеется, меня и ещё парочки горничных.
Сама усадьба принадлежала лорду Брокку. Внешность у него, кстати сказать, довольно примечательная. Создавалось ощущение, что любимая фигура лорда-это шар, и он стремится быть полностью на него похожим. Все его тело как будто состояло из шариков большего или меньшего размеров: голова, нос, глаза, живот, даже пальцы. Это создавало такой комический эффект, что всякий раз, видя его, мне хотелось рассмеяться. Но встречала я его нечасто, поэтому поводов для смеха у меня находилось не много.
Я старалась добыть больше информации, потихоньку собирала необходимые в дороге вещи: потрепанную карту, веревку, небольшой нож, поизношенный плащ, старый бурдюк. Нашла я это все в выручай-комнате, в которой были свалены вещи из разряда «выкинуть бы, да жалко». В ней же же я нашла объемную сумку-мешок, в которую все и сложила, а ее в свою очередь запихнула под старое кресло. Наткнулась я и на чей-то тайник. Сумма хранились там небольшая, но на первое время должно хватить. Из кухни я притащила огниво, ржавый горшочек, кое-что из еды, в том числе — о чудо чудное—баночки с мёдом и вареньем.
На Головном Совете решено было бежать в Срединные Земли, которые, как я поняла из разговоров, заселены были негусто, освоены слабо и рабства там не было. Искать меня слишком усердно вряд ли станут, а туда лезть тем более никому не захочется. Хотя мне там, чувствую, придётся попотеть. Добраться-то до них нетрудно, по прямой на север, не собьёшься. Но осваиваться тяжело будет. Но ничего, свобода того стоит.
Когда все более или менее было готово, вещи собраны, направление определено, я решила, что пора уж распрощаться с усадьбой лорда Брокка. И очень кстати тот собирался отправиться в своё поместье, которое находилось на северо-западе страны. Вещей было много, и их решили отправить с обозом чуть раньше. Под видом лордовых подштанников я и планировала выбраться из усадьбы.
В ночь перед выездом я освободила один из сундуков, на котором не было замка, и сама в него залезла.
Кажется, я так устала собираться, что заснула. Проснулась только после того, как почувствовала, что повозка тронулась. Ехали мы целый день, почти не останавливаясь. Как я это пережила, остаётся загадкой. Но, удивительное дело, именно в этих темноте и тесноте, не шибко располагающим к комфорту и удобству, я почувствовала, что мне действительно хорошо, что я начинаю вливаться в этот мир, что начинаю любить его. Но тут вредная мысль решила отрезвить меня и, покрутив пальцем у виска, с наигранным восхищением заметила: «Влилась в этот мир ты великолепно, да. А положение какое комфортное заняла! Ещё и защищена со всех сторон!»