Моя нервно подрагивающая коленка задевала стол, привлекая внимание снующих поблизости детей. Я не могла ничего с собой поделать. Мне казалось, что в любую минуту подъедет на своём дурацком пикапе Шон и потащит за волосы меня обратно в Техас. Я была свободна, но по-прежнему боялась, и это здорово злило меня.
Официант оставил мне чек и ручку, чтобы я подписала выписку по счёту. Он не знал, что я заплачу наличными семь долларов за заказанные мной в качестве запоздалого обеда большую порцию сырного чили и газировку Dr Pepper. Рядом с опустевшими тарелками я рисовала шариковой ручкой закорючки на полях новостных газет, обводя кружочками вакансии — всё подряд от секретаря в юридической фирме до администратора вечерней или ночной смены в гостинице.
В Форт Худе я работала официанткой, а затем стала девушкой ревнивого, повёрнутого на контроле, властного парня, который не желал, чтобы я работала с людьми, которые могли зародить в моей голове безумные идеи, и чтобы я общалась с мужчинами, которые могли заглядываться на меня и внушать мне мысль о том, что я была умнее, забавнее и симпатичнее, чем считал Шон.
— У вас неплохо получается, — заметил официант, остановившись на минуту, чтобы разглядеть мои рисунки. — Что это?
— Пальма… и гавайская танцовщица, — ответила я, пытаясь взглянуть на толстые штрихи и детали рисунка его глазами. Получилось весьма неплохо. Жаль, что никому не нужен профессиональный рисовальщик каракулей.
— Вы занимаетесь изучением Библии?
— Ох, — выдохнула я, глядя на Библию Карли, лежащую рядом. — Нет.
— Гавайи, — сказал он, кивнув, и ушёл. — Круто.
Я никогда не бывала на Гавайях. Я вообще нигде не бывала. Путешествие за переделы Форт Худа казалось чем-то, что я совершу совместно с Шоном. А теперь я находилась в двенадцати часах езды от него, одна. Но, видя свою зажатую позу и затравленный взгляд, я поняла, что он всё ещё со мной, словно он стоял над трусливым, забитым щенком, в которого я превратилась.
Изменив позу, я отклеила от пола одну из своих бережно хранимых балеток Toms, стараясь не замечать отвратительный звук, который при этом раздался. Мне всё время приходилось убеждать себя в том, что никто, кроме меня, не знал, где я находилась. Но я по-прежнему по четыре раза в минуту разглядывала парковку, чтобы удостовериться, что на ней не появилось знакомых машин.
— Ты в порядке, — шептала я, прорисовывая длинные тёмные волосы девушки-танцовщицы.
Она беззаботно улыбалась с рисунка, чего мне самой не удавалось довольно давно. Пока я ехала в автобусе, мне казалось, что стоит приехать на место, и я снова стану прежней — без нервозности, без переживаний, без переполняющего меня чувства страха. Но с каждым проходящим часом ничего не менялось, и эта надежда сменилась чем-то куда более мрачным. Я не хотела, чтобы Шон имел надо мной контроль, но вот я сидела здесь, испытывая перед ним страх более сильный, чем когда-либо.
Гостиница «Колорадо Спрингс» находилась всего в паре миль дальше по дороге, сразу за каньоном Ред Рок. Интересно, предлагает ли отель скидку на проживание своим работникам? Тогда это как-то оправдает те двенадцать долларов в час, что они платят за работу. Засунув Библию в рюкзак и оставив на столе две купюры по пять долларов, я подошла к стойке администратора мексиканского ресторана с бумажкой в руках и рюкзаком на плече, в котором находились все мои пожитки. Я приехала в Колорадо Спрингс в семь тридцать утра. Это был продуктивный день, хоть я никак не могла привыкнуть к запаху гари. Зато я обошла несколько секонд-хэндов в своём платье, нашла комиссионку и зашла в магазин в центре города, где продавались обычные хлопковые трусики и туалетные принадлежности.
— Извините, — обратилась я к мужчине за стойкой. — Можно воспользоваться вашим телефоном?
— У нас нет телефона, — ответил он, мотая головой.
— Нет телефона? — повторила я.
Он соврал. Разумеется, у них был телефон, просто не для посетителей. Я вздохнула. Надеюсь, когда я доберусь до гостиницы, мне не откажут в собеседовании. Вскоре после того, как я окажусь на месте, стемнеет, и я не успею найти другое место для ночлега. Придётся потратить солидную долю оставшихся у меня денег на номер. Что ж, зато будет, где переночевать.
Я поправила рюкзак поудобнее и скользнула на улицу. Миновав парковку, я вышла на дорогу и повернула на юг. Солнце скрывалось за плотной туманной завесой, больше напоминая розовый сияющий шар. Я гадала, стемнеет ли раньше обычного. Вечерняя пробка на дороге состояла из автомобилистов, желающих покинуть Сад Богов и каньон Ред Рок до заката. Моё горло жгло при каждом вздохе от выхлопных газов и дыма, так что я ускорила шаг, надеясь поскорее добраться до гостиницы. С одной стороны от меня тащились машины, с другой красовался самодельный навес. На земле сидел человек рядом с магазинной тележкой, в которой были сложены все его вещи. У него было грязное, измождённое лицо, указывающее на историю борьбы и поражений. С моей стороны алюминиевых стен, укрывающих его от ветра, его жизнь казалась одной сплошной открытой раной, так сильно и так давно истекающей кровью, что мужчина уже не замечал неправильности происходящего.