Билет мой был готов, и поезд в Канзас отправлялся в два часа дня. Вот, подумал я, начинаются настоящие приключения! Пришлось напомнить себе, что я — «солдат» и обязан быть смелым. Набрал в дорогу сэндвичей с ветчиной и сыром, завёрнутых в бумажные салфетки. И даже исполнил давнишнюю детскую мечту: купил плитку шоколада весом в целый фунт, на которую я готов был истратить доллар, а заплатил всего двадцать пять центов.
Мне удавалось обходиться несколькими английскими словами, вроде how much; thank you; yes, sir; no, sir; please give me; I wish to go to[51] — и самым полезным для себя выражением из учебника Берлица — What is this?[52] Делая покупки, я задавал этот вопрос, тем самым заучивая названия многих предметов.
На вокзал я поехал в такси, чувствуя себя миллионером. Здание вокзала было похоже на кафедральный собор таких огромных размеров, что стоило мне взглянуть на потолок, как у меня начинала кружиться голова. В воздухе чудилась небесная музыка, здание издавало приглушённое космическое гудение. Я чувствовал себя муравьём, ползущим вместе с тысячами других муравьёв-человечков, таких же ничтожных и нелепых. Самому господу богу пристало воздвигнуть свой трон здесь, под небесным куполом, в звуках космической музыки, с ангелами, летающими у его ног. И подумать только, что это всего лишь железнодорожный вокзал! Но ведь в Америке промышленность — это божество, затаив дыхание, подумал я. И сей великий храм посвящается божеству. Как странно, что американцы — христиане, и как здорово! Христос казался неуместным в Новом Свете.
Я бродил по огромному пространству вокзала, когда ко мне подошёл негр-носильщик и протянул руку за чемоданом.
— Помочь вам с чемоданом, сэр?
— Да, пожалуйста, спасибо, — сказал я, отдавая чемодан, хотя приходилось считать каждый грош, и я бы предпочёл нести его сам.
— Я хочу поехать в Манхэттен, Канзас.
— Канзас? Хорошо, сэр. Идите за мной.
Я с благодарностью последовал за ним к моему поезду и сел в спальный вагон к окну. Меня восхищало спокойное поведение людей, входящих в вагон с вещами. Они не торопились, места было достаточно для всех. Поезд тронулся точно по расписанию, и целый час я ничего, кроме рельсов и вагонов, не видел.
Мужчина в белом пиджаке и кепке расхаживал по вагонам с корзиной, доверху наполненной едой и напитками.
— Арахис берите, граждане, вкусный, свежеподжаренный, с солью! — уговаривал он задушевным тоном. Я взял пакетик арахиса и выпил свою первую бутылочку кока-колы, которую повсюду рекламировали, — новый американский напиток с непривычным вкусом, от которого я ещё больше почувствовал себя американцем.
В Олбани я купил газеты и открыл для себя комиксы. Однако странные рисунки со словами, выходящими из губ героев в продолговатых пузырях, озадачили меня. Я понимал, что они задуманы как юмористические, но ничего похожего я прежде не видел и, даже добросовестно переведя некоторые из слов с помощью карманного словаря, — а многих слов я там вообще не нашёл, — так в них и не разобрался.
Я сделал пересадки в Чикаго и Канзас-сити, и после двух беспокойных дней путешествия, всё время боясь пропустить станцию, прибыл наконец в Манхэттен штата Канзас, приятное спокойное местечко, необычно тихое после шумного Нью-Йорка.