Комната, которую занимали жандармы, была слабо освещена. Мы слышали, как они тихо переговариваются, выходят и заходят. Каждое их движение казалось нам подозрительным, усиливало нашу тревогу. Мы почувствовали запах огурцов, и, пока они ели, в караван-сарае царило спокойствие. Нам еды не давали. Затем мы услышали новые хриплые голоса. Не чете ли это — солдаты нерегулярной армии, освобождённые из тюрем преступники, которых мы боялись больше всего?
Вдруг из соседних комнат до нас дошли вопли, стоны, крики о пощаде, кто-то пробежался лёгким шагом, затем послышались грубые мужские голоса и топот тяжёлых сапог.
— Началось, — сказала тётя Азнив. Она пошарила в своей блузе, разорвала шов и извлекла яд, который в своё время дал ей отец.
— Дай мне воду, быстро!
Я передал ей жестянку. В ней ещё было немного воды. Она размешала порошок.
— Мы выпьем это прежде, чем они до нас доберутся.
Она отпила из жестянки со смертельным раствором, затем передала её Вардануш, которая сделала то же самое. Их примеру последовали Виктория и мои двоюродные братья Микаэл и Симон. Наконец, подошла и моя очередь. Руки мои дрожали, когда я взял жестянку. В ней мало что оставалось, но я знал, что и этого хватит, чтобы убить меня.
— Выпей! — сказала тётя Азнив, увидев, что я не решаюсь. — Боли не почувствуешь, уснёшь и никогда не проснёшься.
Мне стало страшно, когда я представил себя живым, а их лежащими мёртвыми рядом со мной. Я не хотел умирать, но и не хотел показаться им трусом, я, такой смелый мальчик.
Мои двоюродные братья Микаэл и Симон выпили не колеблясь. Я тоже поднёс жестянку к губам и опустошил её, и стал ждать, когда же яд постепенно одолеет нас и мы навеки закроем глаза.
Мне стало казаться, что свирепая река уже рвётся к нам в комнату, чтобы подхватить наши тела. Ну что ж, подумал я, во всех случаях мы достанемся тебе. Мне чудилось, как раздев, нас бросают одного за другим в её пенящуюся пасть. Единственным утешением была мысль, что река унесёт меня в море, и оно будет нежно, как праматерь, качать меня на руках.
Пока мы спокойно дожидались смерти, в дверях нашей комнаты появились два жандарма, один из которых держал маленькую коптящую свечу. Они похотливо-оценивающе оглядели женщин, и один из них внезапно подался вперёд и схватил одну девочку. Она закричала и стала вырываться из его рук, но напрасно. Он выволок её из комнаты, а жандарм с лампой молча последовал за ним.
Никто не осмелился и слова сказать. Мы все продолжали неподвижно лежать на полу.
Жандармы силой уводили понравившихся им женщин и девушек и насиловали в соседних комнатах, а не убивали, как мы вначале думали. И тем не менее, никто из нас не сожалел, что принял яд. Они всё равно убьют нас, если не сейчас, то на следующий день или через несколько дней. Какая разница? Нас было шесть живых мертвецов.
Я ждал признаков приближающейся смерти, но, странное дело, ничего не ощущал. И ни на кого, кроме Вардануш, яд не подействовал. Её стало тошнить, и она прислонилась к плечу тёти Азнив. Очевидно, этой дозы было недостаточно, чтобы убить шестерых. Ведь когда отец давал яд тёте Азнив, он не знал, что ей придётся поделиться ещё с пятерыми.
Виктория заползла за наши спины, чтобы жандармы не увидели её. Она была бы ценной добычей для них. Мы сели на неё. Через несколько минут вошли два жандарма, один из них, как и прежде, нёс свечу. Добравшись до нашего угла, они осветили ею лицо Вардануш, лежавшей почти без сознания.
— Она что, больна? — спросили они.
— Да, — ответила тётя Азнив.
Без дальнейших расспросов жандармы продолжили свой осмотр и, схватив одну стройную девушку, поволокли в комнату, где насиловали и остальных женщин.
Эта оргия длилась всю ночь. Утром они отпустили свои жертвы; две из них с плачем вернулись в нашу комнату, пряча от стыда лица.
Наутро после очередной переклички начался второй день шествия к смерти. Вардануш так исхудала и ослабла, что тёте Азнив и Виктории пришлось тащить её за руки, а она старалась казаться весёлой и здоровой. Она шла в середине, чтобы жандармы не заметили её и не пристрелили.
Днём нас привели в тенистую долину в стороне от дороги.
— Садитесь и отдыхайте! — приказали жандармы.
Мы покорно сели и сразу же стали искать следы предыдущей резни и ждать, когда на нас нападут «бандиты» из засады, а наши жандармы, сделав вид, будто защищают нас, присоединятся к расправе. Через пятнадцать минут после такого отдыха мы вернулись на дорогу.