— Убирайся!!! — только и прохрипел он, не подыскав даже подходящего ругательства.
— Откройте немедленно! Именем короля!
— Убирайся!.. Нет, теперь уж стой где стоишь! — барон полукряхтя-полурыча выбрался из кресла и отыскал меч. — Барон, не делайте этого! — проговорила Эделия, привстав и заматываясь в одеяло.
— Кто здесь, тысяча!.. Эделия? Успокойтесь, дитя мое, я только разрублю на куски пару негодяев и распоряжусь о завтраке.
Прежде чем Эделия успела сказать еще что-нибудь, Руперт откинул задвижку и выскочил из комнаты, выставив впереди себя меч. Раздался чей-то крик, потом еще чей-то… Эделия, отбросив одеяло, быстро одевалась. Грохот тела, покатившегося по лестнице, чья-то ругань, опять крик боли. Потом дверь тяжело содрогнулась, как если бы штурмующие попробовали высадить ее телом барона, что подтверждали и ужасные проклятия, произнесенные громким голосом Руперта. Однако, дело видимо обстояло не совсем так, потому что тут же раздалось несколько криков, снова кто-то прокатился по ступенькам, а потом наступила тишина, лишь откуда-то издалека доносилась ругань на хельветском диалекте. Через короткий промежуток времени ругань вдруг стала намного громче и ожесточеннее, как если бы барон, отбросив нападающих вниз, вспомнил о своей утренней нужде и тут же бы ее справил прямо на их головы. Точно этого Эделия сказать не могла, но смысл хельветских проклятий наводил именно на такие мысли.
Так или иначе, когда барон вернулся в комнату, Эделия была уже полностью одета, и даже помогла по мере сил забаррикадировать дверь кроватью и креслом.
— Мы в осаде! — гордо сообщил ей Руперт. — Этих мерзавцев там не меньше двух десятков, что не составило бы препятствия для меня, но…
— Я понимаю, барон. — Эделия опустила глаза. — Все это связано со мной, не правда ли?
— Хм… — по правде говоря, у Руперта не было времени подумать, с чем это связано. — Возможно… Но они махали какой-то бумагой от своего короля, и кричали об аресте. Я прежде не слышал, чтобы хельветы высказывали готовность ловить девушек для императора Арнульфа… Простите. — Эделия быстро отвернулась от барона и подошла к окну. — Простите, мне не следовало так говорить…
— Барон! Вы можете бежать через окно! Оставьте меня им и бегите! — наконец-то Эделии удалось хоть в чем-то быть ему полезной!
Фон Мюнстер выглянул в окно, оценивая предложение девушки. Деревянная мостовая, даже если и не поломаешь ног, так придется возвращаться в трактир, чтобы пройти на конюшню. А удирать пешком, надеясь обзавестись лошадьми в дороге… Руперту и одному бы эта мысль не понравилась, а уж с Эделией на руках (а барон и мысли не допускал оставить ее) — нет, не годится.
— Боюсь, что ничего не получится… Попробуем вступить в переговоры. — С этими словами барон подошел к двери и прокричал: — А какого черта вам от нас нужно?
— У нас приказ арестовать барона Руперта фон Мюнстера за шпионаж и перевоз через границу партии фальшивой майолики в арестованной карете! — последовал тут же ответ из-за двери. — Но уверяю вас, вы ответите также и за вооруженное сопротивление королевской страже, а также за убийство одного и ранение двух стражников!
— Ах! — сказала Эделия.
— Дьявол! — сказал Руперт. И продолжил: — А давно арестовали карету?
— Давно! Возница допрошен! Ваша вина доказана!
— Тогда мы сдаемся, — ответил Руперт и принялся разбирать баррикаду. — Придется вам, Эделия, не отставать…
Когда несколько стражников вошли в комнату, ощетинясь мечами, Руперт и Эделия стояли в ближнем к двери углу, при этом Руперт опирался на поставленную на попа кровать. Увидев, что остальные стражники входить не торопятся, а начальник стражи готовится зачитать официальную бумагу с королевской печатью, барон с приобретенным практикой изяществом уронил кровать на пол с таким расчетом, чтобы отрезать вошедших стражников от двери, заодно отдавив парочке из них ноги, и ринулся на лестницу, сметая на своем пути все и вся. Этот прием выручал барона уже несколько раз, а несколько раз, впрочем, и не выручал. Однако теперь все было в полном порядке: перепуганные, отрезанные от начальства стражники бежали перед Рупертом подобно сарацинам, а повизгивания Эделии, молотившей в его спину кулаками, казались им звуками рога Роланда.
Не прорубившись, а скорее пробежавшись через зал и внутренний дворик трактира, Руперт со спутницей достигли конюшни, где барон снова воздвиг преграду возможному преследованию из подпертой колом двери, и быстро оседлали коней. Начальник стражников еще не успел подсчитать потери (а несколько стражников неудачно упало с лестницы) и восстановить порядок в рядах подчиненных, а Руперт уже выехал из конюшни во всей своей непобедимости. Он довольно осмотрел стражу, пребывающую в тягостном молчании и не собирающуюся больше нападать на это воплощение рыцарской мощи, ухмыльнулся, крякнул и поскакал за оглядывающейся Эделией.