— На край не на край… — проворчал Руперт, — а в Рим мне точно надо. А ваши гастроли где предполагаются, осмелюсь осведомиться?
— Да мы, артисты, как цыгане — редко знаем свои пути-дороги наперед, — улыбнулась рыжеволосая очаровательница. — Куда ветер понесет…
Руперт смотрел на нее, не скрывая заинтересованности. После томных и бледных принцесс и герцогинь, которых надо было перманентно от чего-то спасать, ее природная сила и здоровая красота были прямо-таки живительным эликсиром. Внезапно его осенило:
— А почему бы вам не направиться на юг? Италия — чудесный край, и искусство там весьма ценят. Может быть, вам еще пригодится некий эфиоп? Свои дела тут я завершил, Эделия в надежных руках. Да и погони утомили.
Крисмегильда оживилась.
— Давайте поговорим с Трильби, нашим предводителем. Мы все решаем вместе, но окончательное слово все-таки за импрессарио. Вообще-то силач у нас в труппе уже есть, Орсо…
— Поверьте, дорогая, я у него хлеб отбивать не намерен, и признание прекрасных дам тоже. Придумаем что-нибудь, чтобы он не пострадал. В конце концов, я за деньгами не гонюсь, никого не обберу. Скорее наоборот.
— И какой же нумер мы вам придумаем? Гири поднимать можете? Борьбу знаете?
— Справлюсь, — проворчал Руперт. — Тоже мне, хитрости.
И они, недолго думая, выскочили в окно (Руперт потянулся поддержать её, но был обдан комически-возмущенным взглядом) и шмыгнули к кибиткам цирка.
Часть пятая
39
16 июня 1241 года, 11 часов утра
Фрибург — столица Хельветии — не отличался особой красотой и изяществом архитектуры. Узкие улочки, жмущиеся друг к другу домишки с редкими черепичными, а чаще соломенными крышами, грязь, мусор, хмельной запах постоялых дворов и трактиров, шумный гомон толпы на многочисленных маленьких базарчиках. Единственный позеленевший от старости фонтан на Соборной площади, вымощенной булыжником какого-то неприятного буро-болотного цвета. Нет, на столичный город это явно не тянуло, если бы… Если бы не королевский замок. Гордость и своего рода эмблема всей Хельветии. Замок этот был построен прадедом нынешнего короля — князем Шерлоком-Марией Шпицбергеном, которого даже придворные считали чудаком, если не сказать больше. Взбалмошный, крикливый, переменчивый, иногда он за день отдавал несколько сотен противоречащих друг другу приказов. Таким же получился и замок — путанным, разностильным, противоречивым… Но эти остроконечные башни среди альпийских вершин! Они выглядели столь надменно и величественно, что даже послы Империи невольно вздрагивали, первый раз подъезжая к воротам главного замка Хельветии.
Королевские покои Уильяма Шпицбергена были расположены в самой высокой и неприступной башне и состояли из двух спален (бирюзовой, где король предавался любви хоть и не столь частыми как в молодости, но от этого не менее сладострастными вечерами и гранатовой — для отдыха от дел государственных и личных, а попросту говоря — для сна), столовой, часовни, гостиной и рабочего кабинета с резными дубовыми панелями, массивной деревянной мебелью, искусными драпировками и поражающей воображение богатой росписью на стенах.
Гуунтер, уже немолодой, но по-прежнему сильный седовласый мужчина с хищным и цепким взглядом, вошел под мраморные своды, ведущие в покои короля, и на миг задержался у высоких двойных дверей, над которыми поблескивал позолотой огромный герб Хельветии, затем решительно взялся за массивную дверную ручку — он имел право входить без доклада.
Король Уильям пребывал в благодушном настроении — ночь он провел в бирюзовой спальне.
— Ваше Величество, — обратился к нему Гуунтер, — мне жаль нарушать ваш покой, но сообщения из Империи весьма тревожны.
— И что же опять затевает этот унылый интриган Арнульф? — поинтересовался король несколько игривым тоном. Мысли короля еще оставались в бирюзовой спальне.
— На границе с Империей, — начал доклад Гуунтер, — задержан груз с фальшивой майоликой. Агент Империи арестован, однако, он оказался просто перевозчиком, вытянуть из него ничего не удалось. К тому же был весьма слаб здоровьем.
— Был? — уже внимательнее переспросил король.
— Помер на дыбе, — пояснил Гуунтер. — Возглавлял же весь этот балаган с контрабандой некий барон Руперт фон Мюнстер. Если Вы помните, в свое время я докладывал Вашему Величеству о том, что в Империи собираются организовать женский крестовый…
— Помню, — резко прервал его король. Настроение Уильяма стремительно ухудшалось и это не осталось незамеченным Гуунтером.