Коллиган кивнул. Он сидел, опустив глаза на свою руку, лежавшую на краю стола.
– Были, – сказал он. – Но они оказались совершенно недостаточными. По сути дела… – Он замялся, затем наконец решительно поднял глаза на Каспаро. – По сути дела, они уже израсходованы. Это капля в море.
– И проект…
– Проекту угрожает крах. Если мы не найдем выхода, не подкрепим проект немедленно новыми экономическими мощностями, все, что сделано за последние шесть лет, пойдет насмарку.
Воцарилось молчание. Говорков задумчиво рисовал что-то в своем блокноте. Марта хмурилась и размышляла. Нортон кусал губы, торопливо подсчитывая что-то на карманном счетно-решающем устройстве. Юй Си-тан глубоко вздыхал, отдувался и осторожно промакивал испарину, выступавшую на его смуглом лбу. Андерсен огорченно покачивал головой. Каспаро, не отрываясь, в упор смотрел на Коллигана.
– Когда это выяснилось? – отрывисто, уже совсем не мягко, спросил он.
– Три декады назад, – глухо проговорил Коллиган.
– Разрешите справку, – сказал поспешно другой консультант, толстый лысый человек в белом костюме.
– Прошу, планетолог Иващенко, – сказал Говорков.
– Резкое снижение темпов уменьшения концентрации активных газов в атмосфере Венеры было замечено еще в прошлом году. Но это явление было отнесено за счет недостаточной эффективности наших дезактивационных установок. Проверка их заняла несколько месяцев, а за это время концентрация активных газов стала не только замедлять уменьшение, но и увеличиваться. Это было совершенно неожиданно, и вначале думали, что это просто ошибка измерений. Но теперь-то мы знаем, в чем дело.
– В чем же? – это спросил Андерсен.
– Выяснилось, что помимо основного источника активности – Урановой Голконды – которая, кстати сказать, теперь полностью блокирована и обезврежена – существуют и еще так называемые паразитные очаги. Их три. Один у Южного полюса…
– Вы хотите сказать, – перебил Каспаро, – что проект был начат исполнением без достаточной проверки исходных данных?
– Да кто мог подумать? – вскричал сердито толстяк. – Ведь и до сих пор существует… господствует в планетографии мнение, что Голконда – это явление уникальное на Венере, в Солнечной системе, во Вселенной, наконец…
– Так. А почему пропадет весь затраченный труд, если сейчас приостановить работы?
– Боже мой, но это же ясно! Газовая дезактивация – сложнейшее дело! Чтобы как-то блокировать и обезвредить одну только Голконду, нам понадобилось восемь лет. А оказывается, что работают еще три таких же источника, в сумме по крайней мере в полтора раза мощнее Голконды! Если приостановить работы и держать в послушании только Голконду, через год атмосфера Венеры будет такой же загаженной, как во времена Краюхина! А что уж говорить о миллиардах тонн кислорода…
Толстяк махнул рукой и замолк.
– Так. Ясно, – сказал Каспаро. Он казался совершенно спокойным и даже опять потянулся через стол за яблоком, но было видно, как трясется его рука.
– В Президиум поступила объяснительная записка, – сказал Говорков.
– Чья?
– Руководства проекта, конечно. У них есть одно позитивное предложение. Зачитываю… Впрочем, просто перескажу.
– Да, объяснения потребуются теперь в другом месте, – сказала Марта.
– Вот что они предлагают. Подключить к проекту «Венера – Марс» до пятидесяти процентов экономических мощностей Планеты…
– Ого! – это Андерсен.
– Свернуть работы на Марсе и перебросить все средства и всех людей оттуда на Венеру…
– Это уже что-то…
– …обратиться ко всем… подчеркнуто, ко всем инженерно-техническим работникам, ко всем работникам межпланетного и особенно звездолетного транспорта, ко всем научным работникам с призывом включиться в проект. Вот все.
Говорков закрыл блокнот и обвел членов Президиума спокойным взглядом. Снова воцарилось молчание. Потом с ветки упала крупная налитая антоновка и стукнулась о доски стола.
Все машинально уставились на нее и проследили, как она прокатилась по столу, задержалась на краю, покачалась и замерла.
– Страшно подумать, – пробормотал Нортон. – Половину экономической мощи… по крайней мере полмиллиарда лучших специалистов…
Каспаро взял упавшее яблоко, вытер его об рукав и яростно, так, что сок брызнул во все стороны, закусил его.
– А ты как думаешь, Виктор? – спросила Яйла.
– Нет уж, сначала вы мне скажите, что вы думаете.
– Не упрямься, старик, – сердито сказала Марта. – Мы же видим, что ты уже принял какое-то решение.
– Принял.