Я ускорил шаги, потом побежал. За поворотом увидел ГАЗ-169. Возле него стояли трое и смотрели в уже пустое небо. Я испугался, что они сейчас уедут, закричал и побежал изо всех сил. Они обернулись, потом один из них лег на землю и полез под машину. Остальные двое, бородатые парни, видимо геологи, продолжали смотреть на меня.
– Возьмете до Пенджикента? – крикнул я. Они продолжали молча и сосредоточенно разглядывать меня, и я подумал, что они не расслышали вопроса.
– Здравствуйте! – громко сказал я, подходя.
Тот, что был повыше, молча отвернулся и залез в машину. Низенький отозвался очень неприветливо: «Привет» – и снова уставился в небо. Я тоже взглянул вверх, там ничего не было, кроме большого неподвижного коршуна.
– Вы не в Пенджикент? – спросил я, кашлянув.
– А вы кто такой? – сказал низенький, снова обращая глаза на меня.
– Я археолог. Мы копаем замок Апиды.
– Это где?
Я объяснил.
– Зачем вам в Пенджикент?
Я рассказал про Стронского и про положение в лагере, про «паука» и про ночную тревогу умолчал.
– Я знаю Стронского, – сказал вдруг высокий и сразу повернулся ко мне. – Я знаю Стронского. Борис Янович?
Я кивнул.
– Мы бы вас взяли, конечно, товарищ. Но сами видите – загораем. Шофер начудил.
– Георгий Палыч, – раздался из-под машины укоризненный голос, – карданный вал…
– Трепло ты, Петренко, – сказал высокий лениво.
– Вот он опять! – закричал низенький.
Черный Вертолет вынырнул из-за склона и стремительно понесся вдоль дороги прямо на нас. Затем взмыл к небу и повис высоко над нашими головами. Мне это очень не понравилось, и я уже раскрыл рот, чтобы заявить об этом, как вдруг высокий произнес сдавленным голосом:
– Он опускается. – И полез из машины.
Вертолет падал. В брюхе его открылась зловещая дыра, и он спускался все ниже и ниже, прямо на нас.
– Петренко, вылазь к чертовой матери! – заорал высокий и бросился в сторону, схватив меня за рукав.
Я побежал, низенький геолог тоже. Он что-то кричал, широко разевая рот, но рев моторов уже покрыл все другие звуки. Я очутился в кювете, с глазами, забитыми пылью, и успел увидеть только, что Петренко на четвереньках бежит к нам, а Черный Вертолет опустился прямо на автомашину. Смерч, поднятый могучими винтами, сорвал с меня шляпу и окутал все вокруг желтым облаком пыли. Потом вспыхнул все тот же ослепительный белый свет, затмивший свет солнца. Я вскрикнул от боли в глазах. Когда улеглась пыль, мы увидели опустевшую дорогу и черное тело вертолета, уходившего вдоль ущелья.
Больше я не видел ни Пришельцев, ни их воздушных кораблей. Володя и рабочие видели один вертолет в тот же самый день и два еще – двадцать пятого августа. Они прошли на небольшой высоте и тоже вдоль дороги. После двадцать пятого их не видел никто.
Дальнейшие мои приключения связаны с Пришельцами только косвенно. Вместе с ограбленными геологами я кое-как добрался до Пенджикента на попутных машинах. Высокий геолог всю дорогу глядел на небо и ругался. Шофер Петренко несколько раз порывался объяснить что-то про карданный вал, но его никто не слушал.
В Пенджикенте мне сказали, что Стронский выехал еще утром двадцать третьего и не вернулся, а шофер экспедиции Коля появился в тот же день вечером и его держат в милиции. Он, по-видимому, угробил машину и Стронского, не хочет говорить где и как и в оправдание несет несусветную чушь о воздушном нападении.
Я помчался в милицию. Коля сидел у дежурного на деревянной скамье и горько переживал людскую несправедливость. По его словам, километрах в сорока от Пенджикента Стронский отправился осмотреть какие-то руины в стороне от дороги. Через двадцать минут прилетел Черный Вертолет и заглотал машину. Коля бежал за ним без малого километр, не догнал и пошел искать Стронского. Стронского он тоже не нашел, вернулся в Пенджикент и честь по чести доложил обо всем.
– Будет врать-то, – сердито сказал дежурный. Но в эту минуту в милицию ввалились два мои геолога и Петренко. Они принесли заявление о пропаже машины и сухо осведомились, на чье имя они могут подать жалобу на воздушное хулиганство неизвестных летчиков. Через полчаса Колю выпустили.