Анка усмехнулась.
– Никто тебя за язык не тянул, Тошка, – сказала она. – Хочешь земляники?
Антон машинально сгреб ягоды с испачканной ладошки и сунул в рот. «Не люблю болтунов, – подумал он. – Терпеть не могу трепачей». Он вдруг нашел аргумент:
– Тебя тоже когда-нибудь будут таскать на руках. Тебе приятно будет, если начнут об этом болтать?
– Откуда ты взял, что я собираюсь болтать? – рассеянно сказала Анка. – Я вообще не люблю болтунов.
– Слушай, что ты задумала?
– Ничего особенного. – Анка пожала плечами. Немного погодя она доверительно сообщила: – Знаешь, мне ужасно надоело каждый божий вечер дважды мыть ноги.
«Бедная Дева Катя, – подумал Антон. – Это тебе не сельва».
Они вышли на тропинку. Тропинка вела вниз, и лес становился все темнее и темнее. Здесь буйно росли папоротник и высокая сырая трава. Стволы сосен были покрыты мхом и белой пеной лишайников. Но сельва не шутит. Хриплый голос, в котором не было ничего человеческого, неожиданно проревел:
– Стой! Бросай оружие – ты, hombre, и ты, mañana!
Когда сельва спрашивает, надо успеть ответить. Точным движением Антон сшиб Анку в папоротники налево, а сам прыгнул в папоротники направо, покатился и залег за гнилым пнем. Хриплое эхо еще отдавалось в стволах сосен, а тропинка была уже пуста. Наступила тишина.
Антон, завалившись набок, вертел колесико, натягивая тетиву. Хлопнул выстрел, на Антона посыпался какой-то мусор. Хриплый нечеловеческий голос сообщил:
– Hombre поражен в пятку!
Антон застонал и подтянул ногу.
– Да не в эту, в правую, – поправил голос. Было слышно, как Пашка хихикает. Антон осторожно выглянул из-за пня, но ничего не было видно в сумеречной зеленой каше.
В этот момент раздался пронзительный свист и шум, как будто упало дерево.
– Уау! – сдавленно заорал Пашка. – Пощады! Пощады! Не убивайте меня!
Антон сразу вскочил. Навстречу ему из папоротников пятясь вылез Пашка. Руки его были подняты над головой. Голос Анки спросил:
– Тошка, ты видишь его?
– Как на ладони, – одобрительно отозвался Антон. – Не поворачиваться! – крикнул он Пашке. – Руки за голову!
Пашка покорно заложил руки за голову и объявил:
– Я ничего не скажу.
– Что полагается с ним делать, Тошка? – спросила Анка.
– Сейчас увидишь, – сказал Антон и удобно уселся на пень, положив арбалет на колени. – Имя! – рявкнул он голосом Руматы-Освободителя.
Пашка изобразил спиной презрение и неповиновение. Антон выстрелил. Тяжелая стрела с треском вонзилась в ветку над Пашкиной головой.
– Ого! – сказал голос Анки.
– Меня зовут Себастиан Перейра, – неохотно признался Пашка. – «И здесь он, по-видимому, ляжет – один из тех, что были с ним».
– Известный насильник и убийца, – пояснил Антон. – Но он никогда ничего не делает даром. Кто послал тебя?
– Меня послал господин мой Великий Альвец, – соврал Пашка.
Антон презрительно сказал:
– Вот эта рука оборвала нить зловонной жизни Альвеца два года назад в пылающем Порто-дель-Карто.
– Давай я всажу в него стрелу, – предложила Анка.
– Я совершенно забыл, – поспешно сказал Пашка. – В действительности меня послал мистер Джон Гопкинс. Он обещал мне два миллиона кило стерлингов за ваши головы.
Антон хлопнул себя по коленям.
– Вот брехун! – вскричал он. – Да кто же не знает, что Гопкинс со всей своей компанией уже год как национализирован!
– Можно, я все-таки всажу в него стрелу? – кровожадно спросила Анка.
Антон демонически захохотал.
– Между прочим, – сказал Пашка, – у тебя отстрелена правая пятка. Пора бы тебе истечь кровью.
– Дудки! – возразил Антон. – Во-первых, я все время жую кактус пейотль, а во-вторых, две прекрасные индианки уже перевязали мне раны.
Папоротники зашевелились, и Анка вышла на тропинку. На щеке ее была царапина, колени были вымазаны в земле и зелени.
– Пора бросить его в болото, – объявила она. – Когда враг не сдается, его уничтожают.
Пашка опустил руки.
– Понимаешь, – сказал он, – я никак не думал, что ты войдешь в игру.
– А надо было думать! – сказал Антон и тоже вышел на тропинку. – Сельва не шутит, грязный наемник.
Анка вернула Пашке карабин.
– Вы что – всегда так палите друг в друга? – спросила она с завистью.
– А как же! – удивился Пашка. – Что нам – кричать «кх, кх, пу, пу!», что ли? В игре нужен элемент риска!
Антон небрежно сказал:
– Например, мы часто играем в Вильгельма Телля.
– По очереди, – подхватил Пашка. – Сегодня я стою с яблоком, а завтра он.
Анка оглядела их.
– Вот как? – медленно сказала она. – Интересно было бы посмотреть.
– Мы бы с удовольствием, – ехидно сказал Антон. – Яблока вот нет.