Некоторое время лорд Рандольф держал ее при себе, начиная издалека:
– Прискорбно, милое дитя… простите за вольность обращение, но такому старику это простительно, – что вы оказались в этой труднейшей ситуации. Я понимаю ваши порывы, ваше доверие человеку, должному служить образцом доблести и чести, посланцем Света в наши смутные времена… Увы, вы видите, что для победы над Тьмой необходим не только меч, но и твердость сердца. Страшнее всего не тот враг, которого ненавидишь, а тот который может вызывать любовь. И потому этот человек особенно опасен. Да, именно сейчас, и вы с Райнартом лучший тому пример. Чары, которыми вас опутали столь тонки и неуловимы, что снять их трудно, даже для всех магов Совета вместе. Вас заманили в ловушку с помощью самых прекрасных свойств души: благородства, стремления к справедливости, сострадательности… Наш враг сейчас уязвим и потому прибегнул к такому хитрому средству, тогда как – вспомните историю – он не отличался столь кротким нравом, когда был в силе.
Маг говорил что-то еще, а Гейне мерно кивала в такт его пространной речи, но вдруг произнесла, воспользовавшись паузой:
– Я помню хроники, но ведь любая война жестока сама по себе…
Рандольф даже подскочил в седле, в котором держался отнюдь не как дряхлый старец:
– Послушайте себя! Вы только подтверждаете мою правоту! По его приказу жгли пленных магов!.. Пусть так. Оставим войну, но как вы можете отрицать, что он – бандит и убийца? Вы должны были видеть его татуировку, которую он, уже став хозяином Башни, даже не удосужился свести, видимо гордясь своими достижениями…
Если не видели, то можете убедиться…
Представив, как она на пару с Рандольфом осматривает тело пленного темного, Гейне всю передернуло. А Рандольф говорил и говорил, словно опутывая ее паутиной.
– Это вы уже не можете оправдать законами военного времени! Как принцесса, правительница, вы должны знать какого сорта такие люди… Да возможно ли их вообще назвать людьми!
Затем глава Совета переходил к ее собственной судьбе, описывая возможности возвращения в Танкарель, тем более, что все злоумышлявшие против нее лица уже выявлены и понесли соответствующую кару… Все грязные сплетни о ее достойном предке и о ней самой – их происки, и с помощь магов она быстро вернет себе законное место. А замужество с подходящим достойным…
И тут Гейне как будто очнулась.
– Как я понимаю, господин Райнарт уже не входит в число претендентов на мою руку? – невинно поинтересовалась она, оглядываясь на хмурого героя.
– Боюсь, что господин Райнарт не годится на роль короля, – мягко начал Рандольф.
– В таком случае, обсуждать больше нечего.
Дело было даже не во влечении, влюбленности если хотите, но в твердой уверенности, что любой иной ответ будет просто предательством. Наверное, именно в этот момент она окончательно осознала, что и ей обратной дороги нет. Ведь для того, что бы вернуть себе трон, ей пришлось бы вначале переступить через все происшедшее за последние полгода, через себя.
Когда вечером она подсела к Райнарту, то с облегчением поняла ему ничего объяснять не надо было. Он только молча обнял принцессу, устало опустившую голову ему на плечо, и прикрыл плащом.
Хотя как бы твердо, Мелигейна не пресекала все возможные поползновения, отступились от нее не сразу, но, в конце концов, видимо пришли к выводу, что настолько строптивая принцесса не слишком удобна, и вычеркнули ее из дальнейших планов.
С чего начать описание Анкариона, города городов, как его называли? Быть может с крепостных стен, которые так высоки, что кажутся горами, так широки, что на них могут свободно разъехаться две кареты, а каждая башня превосходила размером замок. Эти стены были крепки не только камнем, из которого сложены, но и заклятиями, вложенными при строительстве магами, – настолько мощными, что разрушить их не под силу было даже Тысячелетнему Императору.
Или быть может с порта, занимавшего всю бухту целиком, со сторожевыми башнями на мысах и маяком, чей свет был виден даже в самую лютую непогоду. С сонма кораблей, богатых яхт знати, рыбачьих судов, трепещущих парусами, и напоминающих огромную стаю чаек. С ослепительно белого цвета, так что даже самые маленькие и бедные домишки, прятавшиеся в ложбинах холмов, на которых раскинулся город, казались празднично умытыми. С Белой башни, весь ансамбль которой занимал один из холмов целиком…
Там-то и окончился путь Рандольфа и его свиты.
Райнарт мерил шагами камеру. Это оставалось единственным доступным ему развлечением с тех пор, как они прибыли в Анкарион. Гейне по счастью осталась где-то в городе, – бывшая принцесса больше не интересовала Совет. Самого Райнарта проводили в подвалы Башни и, похоже, забыли о нем. Ни один из магов так и не почтил его своим присутствием и объяснений ему тоже никто не дал, хотя у Совета должно быть достаточно претензий к нему. Райнарт ждал и тихо бесился.
Металлическая дверь даже не скрипнула, но Райнарт стремительно обернулся. Вот только он был готов увидеть кого угодно, кроме нее.
Быстрым шагом в камеру вошла Алагерда и резким движением бросила ему связку ключей. Следом упали меч и ножи Райнарта.
– Откуда?
– Лучше не спрашивай!
Вроде бы ей удалось избежать неприятностей, хотя вспоминать как именно – было противно.
– Как вы неосторожны, дитя мое! – выговаривал ей тогда маг, – Я понимаю, нежные чувства, воспоминания юности… но я считал вас здравомыслящим человеком. Как вы могли позволить втянуть себя в такую авантюру?
– Лорд Рандольф, – Алагерда не притворно ломала пальцы, – Вы правы! Воспоминания юности… Райнарт дорог мне и мне было неприятно видеть, как он губит свою жизнь!
Мне жаль эту девочку, Мелигейну… я слишком полагалась на свой разум и чутье, надеясь убедить Райнарта обратиться к Совету, раньше, чем он станет сколько-нибудь опасен…
"Правду, главное говорить только правду… и не важно, на сколько она соответствует истине…" – Что ж, излишняя самоуверенность довольно часто встречающийся недостаток!
Особенно опасный для мага, – наставительный тон лорда Рандольфа был мягок и даже нежен.
– О! – в глазах рыжей волшебницы стояли слезы, – я больше… я только…
– Подобная сентиментальность простительна в молодости, – смягчился маг, приобнимая Алагерду за плечи, – потом это проходит…
Со стороны они смотрелись как заботливый дядюшка и смущенная племянница. Старый козел, а туда же! Так что ей пришлось выпутываться еще и из этой ситуации.
– Что бы это значило? – Райнарт не торопился принимать помощь.
– Догадайся! – Алагерда очнулась от мыслей. Сейчас она не выглядела ни самоуверенной, ни насмешливой.
– С чего ты взяла, что я куда-то побегу? По-моему, терять мне уже нечего.
– Тебе может и нечего! А кое-кому есть! Так что бери ключи, а дорогу я сейчас расскажу.
Райнарт не двинулся с места.
– Почему, Герда?
– Потому что! Потому что не будет для твоего черного никакого пожизненного заключения!!! Рандольфа сместили, и теперь глава Совета – Ровена, а она всегда слишком прислушивалась к эльфам… Еще объяснять?! Я не могла придти раньше… А завтра его сожгут!
– Почему, Герда? – повторил Райнарт свой вопрос, но уже о другом.
– Не спрашивай! Я сама не знаю… Так ты идешь, или предпочтешь остаться здесь? – волшебница первая выскочила в коридор, указывая дорогу. …Дамон встретил вошедшего героя стоя, и при виде Райнарта взгляд расширенных глаз сделался потрясенным и недоверчивым.
– Идем, – кивнул Райнарт с порога.
Дамон долго и пристально вглядывался в героя. Таким Райнарт, – да и вряд ли еще кто-нибудь, – его не видел: выражение по-своему красивого лица мага было открытым и каким-то беззащитным.
– Нет, – улыбнулся он, даже не шелохнувшись.
– Почему? – промедление начинало раздражать Райнарта.
Все еще улыбаясь, темный вздохнул.