К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья

К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья

К. Ф. Захарова

При определении ассимилятивно-диссимилятивного яканья обычно говорят о соединении двух принципов: диссимилятивного и ассимилятивного. «Ассимилятивно-диссимилятивное яканье развилось на почве диссимилятивного яканья. Какие условия вызвали его появление, неясно, но несомненно отсутствие влияния со стороны умеренного яканья…»[1], — писал Н. Н. Дурново в то время, когда основные типы ассимилятивно-диссимилятивного яканья еще не были открыты. Позднее, когда это было осуществлено[2], ученых поразило внешнее сходство некоторых разновидностей ассимилятивно-диссимилятивного яканья с известными типами диссимилятивного яканья. Установилось мнение, что каждая разновидность (или тип) ассимилятивно-диссимилятивного яканья развилась на основе определенного типа диссимилятивного яканья, на который «наслоилась ассимилятивность»[3].

Указанная гипотеза о том, что каждый тип ассимилятивно-диссимилятивного яканья развился на основе определенного типа диссимилятивного яканья, очень устойчива в науке: ею не только пытаются объяснить тип предударного вокализма современных говоров, но и используют для реконструкции типов диссимилятивного яканья, не обнаруженных в современных говорах.

Определенные типы диссимилятивного и ассимилятивно-диссимилятивного яканья сближают однотипные закономерности произношения гласных на месте гласных неверхнего подъема перед ударенными о (из е, ь) и е (из е, ь и е̌), поэтому вполне допустима частичная общность терминов, обозначающих эти типы яканья. Но вызывает сомнение предположение об их генетическом родстве, т. е. о возможности образования каждого типа ассимилятивно-диссимилятивного яканья на основе указанных типов диссимилятивного яканья (см. сноску 3), а также правомерность сближения этих типов яканья как целостных систем вокализма в синхронном плане.

Могут ли данные современной звуковой системы быть материалом для исторических исследований?

Материал анализа синхронных систем сравниваемых типов предударного вокализма может явиться одним из главных языковых данных для установления их генезиса[4] при условии, если исследование синхронных систем для этих целей будет включать историческое освещение звуковой системы говоров и такое сравнительно-диалектологическое изучение, при котором сравнивается не только то одно положение, отличающее предударные системы вокализма в настоящее время, но и вся совокупность взаимосвязанных явлений звуковых систем в целом. В данном случае это — количество гласных фонем, качество гласных, в которых они (фонемы) совпадают в 1‑м предударном слоге, влияние на них последующей мягкой и твердой согласной и качества ударенной гласной. При этом в анализ предударного вокализма нужно включать и учитывать не только тот лексический материал, в котором позиционно обусловленно реализуются гласные фонемы, но и все случаи грамматикализации и лексикализации, поскольку для генетических целей, как известно, нужно учитывать каждый отдельный факт языка, так как именно анализ внеструктурных фактов (которые в синхронном плане кажутся отступлениями от правил употребления гласных в разных положениях) дает материал для диахронических исследований[5].

Для установления связи двух типов вокализма, сменяющих друг друга во времени, как то было с диссимилятивным и ассимилятивно-диссимилятивным яканьем, путь структурных сопоставлений без учета всей системы вокализма и без учета фактов лексикализации и грамматикализации вообще не пригоден, так как языки (и диалекты) не воспринимают фонетические законы абстрактно, а реализуют их конкретно, согласно своей исходной системе[6]. Следовательно, нужно знать исходную систему, в данном случае, — систему диссимилятивного яканья Суджанского и Щигровского типов, чтобы судить, является ли она основой Кидусовского и Новоселковского типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья. Сравнение систем вокализма Щигровского и Суджанского типов яканья с системами вокализма Новоселковского и Кидусовского типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья свидетельствует о том, что эти типы не связаны между собой непосредственно ни генетически, ни синхронно.

Сами типы диссимилятивного яканья — Щигровский и Суджанский — очень близки между собой и по своему происхождению и по системе вокализма в синхронном плане[7]. Они представляют по сути один тип, но с разным набором лексем и словоформ с фонемой ⟨и⟩ на месте гласных неверхнего подъема перед ударенным о (из ъ, е, ь) и е (из е, ь, е̌). Поэтому характеристика Щигровского и Суджанского типов вокализма дается вместе.

1

Н. Н. Дурново. Диалектологические разыскания в области великорусских говоров. Ч. 1. Южновеликорусское наречие. М., 1917, вып. 2, стр. 86—87.

2

Р. И. Аванесов. Очерки диалектологии рязанской мещеры. «Материалы и исследования по русской диалектологии», т. 1. М.—Л., 1949; «Атлас русских говоров центральных областей к востоку от Москвы». Под ред. Р. И. Аванесова. М., 1957, карта №7; В. Д. Бондалетов. Дополнительные сведения о третьем типе ассимилятивно-диссимилятивного яканья. «Уч. зап. Пензенского пед. ин-та», вып. 3. Пенза, 1956; Он же. О четвертой разновидности ассимилятивно-диссимилятивного яканья. «Вопросы теории и методики изучения русского языка». Саратов, 1959.

3

Так, считается, что Новоселковский тип ассимилятивно-диссимилятивного яканья возник (в результате наслоившейся ассимиляции) на основе Щигровского типа диссимилятивного яканья, Кидусовский — на основе Суджанского (см.: Р. И. Аванесов. Очерки русской диалектологии. М., 1949, стр. 90), Култуковский — на основе Мосальского типа диссимилятивного яканья. Диссимилятивного типа яканья, который бы мог быть основой Ореховского типа ассимилятивно-диссимилятивного яканья, до сих пор не обнаружено (см.: «Русская диалектология». Под ред. Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой. М., 1964, стр. 59—60; Р. И. Аванесов. Русский вокализм 1‑го предударного слога. — В кн.: «Общеславянский лингвистический атлас. Мат-лы и исслед. 1970». М., 1972, стр. 82).

4

«Для диалектологии, как науки исторической, синхронное описание и группировка говоров — не самоцель, а средство и материал для воссоздания истории национального языка» (В. Н. Сидоров. Наблюдение над одним из говоров рязанской мещеры. «Материалы и исследования по русской диалектологии», т. 1. М.—Л., 1949, стр. 96).

5

Там же, стр. 95.

6

Р. И. Аванесов. Очерки диалектологии рязанской мещеры, стр. 233.

7

Подробнее см.: К. Ф. Захарова. Типы диссимилятивного яканья. Канд. дисс. М., 1970; Она же. Типы диссимилятивного яканья в русских говорах (лексико-морфонологическая характеристика). — ВЯ, 1971, №2, где доказывается, что Щигровский и Суджанский типы диссимилятивного яканья могли образоваться на основе одного и того же архаического типа диссимилятивного яканья при утрате им семифонемной системы гласных и действующего фонетического закона диссимилятивного изменения предударного гласного на месте гласных неверхнего подъема в зависимости от качества ударенного гласного. Совпадение при этом гласного [не‑а] на месте гласных неверхнего подъема с гласным [и] в 1‑м предударном слоге привело к образованию таких типов предударного вокализма, в которых перед ударенными о (из ъ, е, ь) и е (из е, ь) мог произноситься [и] на месте гласных неверхнего подъема как след исходной системы диссимилятивного яканья, являющийся в синхронном плане репрезентантом фонемы ⟨и⟩. Лексикализация (типа св[и]кро́вь, б[и]го́м, б[и]рёза), грамматическое чередование гласных основы (типа [нʼа]су́ — [нʼи]сёшь и др.) и обобщение гласных основы внутри одной парадигмы (типа [сʼа]ло́ — [сʼа]ло́м и др.) являлись условиями устойчивости функционирования таких нефонетических типов яканья.